21 
— А что Кэтрин? Это ведь дочь Тимоти? Он заметил, что она в замешательстве, и быстро добавил:
— Еще шампанского, Элизабет? Давай оставим этот разговор.
— Нет, — возразила она, одаривая его улыбкой. — Ты очень добр, Роуи. Ты знаешь Кэтрин?
— Да встречал ее однажды. Образец испорченной маленькой богатой сучки.
Элизабет подумала, потом кивнула, соглашаясь. — Возможно, все так и есть, но у нее есть серьезные причины ненавидеть меня, и на этой встрече она высказалась без обиняков. Она так меня разозлила, что я бы взялась за любое дело, даже за космические исследования, лишь бы осадить их.
— Настолько скверно?
— Просто ужасно, — ответила она спокойно.
— Забудь о Кэтрин и предоставь заниматься делами Тренту и Брэду.
— Похоже, ты знаешь Карлтонов так же хорошо, как я.
— Карлтоны и Чалмерсы — старинные фамилии. Как обычно говорят, “старые деньги”. В прежние времена они все лето проводили в Ньюпорте, а теперь на Эгейском море и в Сен-Морисе. Брэд и я вместе учились в Гарварде.
Пару лет мы бывали в одной компании, но, поскольку он один из Карлтонов…
Роуи пожал плечами Элизабет играла хлебным шариком, потом наконец сказала:
— Я не вполне понимаю тебя, Роуи. Ты мил со той, а ведь многие из твоей среды считают меня выскочкой, алчным ничтожеством.
— Я мог бы добавить, что считаю большинство Сарлтонов совершеннейшими ублюдками.
Она уловила в его голосе правдивые нотки и расслабилась.
— Да мне плевать, если ты их как следует уделаешь. По-королевски.
— В этом нет ничего королевского.
— Я тебе помогу, Элизабет, если ты встала на этот путь.
Это было потрясающее предложение, и она понимала, что если Роуи говорит серьезно, то ему пришлось бы здорово пожертвовать своим временем.
— Благодарю, — сказала она. — Я подумаю.
Если только не завалю все дело, мне понадобится любая помощь.
— И люди, которым можно доверять.
— Да, — ответила она, улыбаясь. — Знаешь, я даже не представляю, что носят современные деловые женщины на работу.
— Несомненно, костюмы от Кристиана Диора.
Или от де ля Рента.
— Ты говоришь прямо как Тимоти. Однажды я примеряла какое-то простое платье, не от знаменитых кутюрье. Я думала, что Тимоти на месте хватит удар.
— Ты еще не научилась быть снобом, Элизабет.
Например, твои драгоценности, они ведь не от Картье или Тиффани.
С минуту она смотрела на свой ничем не украшенный третий палец. Кольцо с огромным алмазом хранилось в банке Карлтонов.
— Пойдем в постель, Элизабет.
Она легла и натянула поверх простыню. Лежала и наблюдала, как Роуи натягивает кондом. Он соблюдал эти предосторожности, не спрашивая ее, и она ценила его заботу, ведь в те мгновения, когда он просил ее быть с ним, и до того, как они легли в постель, Элизабет отчаянно размышляла, как же ей быть:
— Я уже около года не принимаю пилюль, — сказала тогда она.
— Мой дантист, а это женщина, во время работы надевает теперь перчатки и говорит своим пациенткам, чтобы они привыкали ко вкусу кондома во рту.
— Какой адрес у этой дамы?
Элизабет смотрела через столик на Рода Сэмюэлса — они сидели в ресторане “Игрушечный жираф”. Их столик стоял в тихом уголке, но хорошо просматривался из других концов зала. Род отмахнулся от официанта — глаза его обежали помещение, замечая всех, — он думал, есть ли здесь кто-нибудь, имеющий влияние и значение.
Он снова переключил внимание на Элизабет. Потом сказал нежно:
— Вы прекрасно выглядите, дорогая. И этот костюм прямо настоящий ГА, Главный Администратор.
— Это костюм от Донны Каран, Род, достаточно дорогой, чтобы Тимоти его одобрил, будь он жив, и он в самом деле очень удобный.
Она потрогала рукав из белой ткани.
— Это, как я вам сказала, кавалерийский твилл [14].
— В таком случае мой тост за армию. Он поднял свой бокал перье [15].
— Ну, так что у нас происходит?
— Все прекрасно, Элизабет. После ленча вы и я встретимся с управляющими. Брэд еще ничего не знает. Я хочу, чтобы все колесики завертелись, прежде чем он поймет, что вожжи выскользнули из его рук. Таким образом…
Род снова отсалютовал своим стаканом с перье.
— Итак, за нового ГА и за АКИ.
Элизабет усмехнулась:
— Никогда не привыкну к этим дурацким сокращениям.
— Ну уж к сокращению ГА, моя дорогая, придется привыкнуть, потому что именно так вы теперь называетесь.
21 
