23 
На самом деле было не так уж и поздно, но Брэнди хотела по возможности избежать встречи с Перси. Глядя на ров за окном, девушка слышала, как Фиона тщательно скребет ложкой по дну тарелки. Ночная буря утихла, и по всему было видно, что выдастся великолепный весенний денек с прохладным, свежим ветерком и ярким солнцем.
— О, какая приятная встреча.
Брэнди резко обернулась, ожидая увидеть слащавое лицо Перси.
— А, это вы, ваша светлость.
В ее голосе так явно прозвучал испуг, что герцог удивленно поднял брови.
— Это вы — мужчина, у которого большие лошади? — Фиона слезла со стула и снизу вверх посмотрела на герцога. — А вы, правда «светлость», а не просто «господин», как наш дедушка Ангус?
Ян посмотрел на рыжеволосую девочку. Отличные волосы и глаза голубые, как весеннее небо.
— Да, — сказал он, — я действительно «светлость». Интересно, а я похож на светлость, как вы думаете, моя младшая кузина Фиона?
— Ага, только Брэнди называет меня «малышка». Теперь я должна называть вас вашим женским именем?
Дети часто говорят то, что им приходит в голову.
Герцог тронул ладонью рыжие кудряшки.
— Нет, если тебе так больше нравится, называй меня мужским именем. Как, например, тебе понравится имя Ян?
— Ян, — повторила девочка, — это лучше, чем «светлость». Не хотите каши, Ян? Она сегодня не такая жидкая, как вчера. Я даже подбородок испачкала, но платье чистенькое.
— Ничего, бывает, — заметил Ян. — Наверное, каша сегодня густая и наваристая. Долго эта кастрюля здесь стоит?
— Не больше десяти минут, — сказала Брэнди и, зачерпнув из кастрюли, добавила, — она еще все-таки немного жидкая.
— Каша будет великолепна, если подержать ее еще несколько минут. Возвращайся за стол, Фиона, а то я тебя отвлекаю.
— А вы спали в кровати дедушки Ангуса? Он умер в той постели. Целый месяц перед его смертью ходили по дому на цыпочках и слушали, как дедушка кашляет и ворчит на бабушку.
— Хватит, Фиона. Дедушка Ангус всегда ворчал. И все владельцы Пендерлига умирали в этой постели. Так, теперь надо положить туда масло.
— Привидения меня ночью не беспокоили, — сказал герцог.
Он посмотрел на кашу, потом попробовал ее. Каша была великолепна. А Фиона не сводила с него глаз.
— Надеюсь, эта каша не будет капать мне на пиджак?
— Конечно, нет. Я спрашивала Брэнди, почему вы приехали, если скоро собрались уже уезжать. Она сказала, что вам здесь будет неинтересно.
Брэнди уставилась на кусок хлеба в руках. Масло капало ей на платье. Если бы Фиона увидела, то посмеялась бы над сестрой.
— А что думает Брэнди по поводу моего приезда? — спросил герцог, на секунду взглянув на Брэнди. Великолепная линия бровей и носа. Упрямый подбородок. Волосы заплетены в косы. И та же старая накидка на плечах.
— Она сказала, что не знает. Может, вы мне ответите?
Ну не мог же Ян сказать маленькой девочке, как чуть не умер от скуки при одной только мысли, что еще один Сезон придется провести в Лондоне. Поэтому ему все равно было куда уезжать: в Турцию или в Шотландию. Нет, определенно нельзя было ей этого говорить. И он быстро ответил:
— Я приехал потому, что вы — мои родственники и мне хотелось повидать вас.
Брэнди посмотрела в лицо герцога и поняла, что тот врет.
Ян сложил руки на груди и вздернул брови, стараясь выглядеть невинным, как Фиона, которая в это время делала из своей салфетки куклу.
— Ну что, Фиона, я ответил на твой вопрос?
— Конечно, Ян. Скажи, а можно мне посмотреть на твоих лошадей?
— Только если ты пообещаешь мне, что не будешь подходить к ним сзади. Я еще слишком молод для седых волос.
— О, я обещаю.
«Да, эта девочка солгала не хуже, чем я», — подумал Ян.
— Малышка, — сказала Брэнди по-матерински мягко, и ее голос напомнил герцогу о двоюродной бабушке, у которой было семеро детей, — у его светлости много дел, наверное, нам не стоит отвлекать от них.
«Мама, да и только», — подумал герцог.
Он почувствовал, что Брэнди начинает ему нравиться. А почему бы и нет? Ведь они родственники, и она еще такая молодая.
— Знаете, — сказала Брэнди, — вы же не виноваты, что Пендерлиг достался вам. И не ваша вина, что вы — англичанин. Кому-то надо быть англичанином. И вы совершенно не обязаны были приезжать.
Она налила ему чай.
— Спасибо, — ответил он и поднял чашку, как поднял бы бокал, в сторону Брэнди, — вы правы, не обязан.
Ян снова повернулся к Фионе, и Брэнди обрадовалась, что вновь может смотреть на него, не отрывая взгляда. Герцог был высокий. Выше любого другого мужчины, когда-либо встречавшегося Брэнди, и ей это нравилось. И он так красиво одевался. Наверное, герцог принял их за дикарей. Ведь ее собственному платью уже больше пяти лет. Брюки его светлости были точно по фигуре. А рубашка — белее снега, того, который успевает растаять раньше, чем станет грязным. Пиджак как влитой сидел на нем и был ему к лицу. Все на этом человеке выглядело элегантно, даже ботинки. Взглянув на свою юбку, Брэнди поняла, что про нее можно сказать то же самое, только наоборот. Герцог был лучше их всех и связан с ними только слабыми кровными узами.
23 
