Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
34 
От ее выступления Сережин папаша на некоторое время потерял дар речи. Меньше всего он ожидал, что эта голубоглазая малявка посмеет возражать Ему!
И в образовавшейся паузе успел прорезаться Серега:
– Не верь ей, папа! Всё она врет! Ничего она…
Бац! – Отцовская длань смачно приложилась к Сережиной физиономии.
– А ты вообще заткнись, недоумок! Позор моего рода! Ты еще дебильнее, чем твоя мамаша! Сколько денег трачу на вас, паразитов! Хоть бы слово благодарности! Хоть бы…
Сережа скулил, держась за глаз. И предусмотрительно помалкивал. Катя тоже. Она на всякий случай отодвинулась подальше. Оба ненормальные: что сын, что отец…
Папаша костерил сына минут пятнадцать. Катя узнала, что Сережа в юные годы приворовывал и страдал энурезом, что позорно удрал из секции по каратэ, куда привел его отец, желавший сделать из сына «мужика». Узнала также, что Сережа «дегустировал» наркотики, поцарапал крыло у отцовской машины и прочие пикантные факты.
Перечисляя всё это, папаша слегка выдохся и когда наконец переключил внимание на Катю, то ограничился кратким:
– Ты уволена! Сегодня сдашь всё по описи – и убирайся. Если чего-то не хватит – сядешь в тюрьму! Я тебя…
Тут на столе заворковал селектор, и приторно-сладкий голосок секретарши сообщил:
– Илья Всеволодович, через три минуты у вас – господин Селгарин!
– Ах черт! – выругался Сережин папаша. – Что ж ты тянула до последней минуты, дура! Вы оба – пошли вон! – скомандовал он Сереже и Кате. – Сидеть там, в приемной, ясно?
Они вышли. Катя была в таком состоянии, что не обратила внимания на двух шикарно одетых мужчин, проследовавших в кабинет мимо вытянувшегося по стойке смирно охранника и угодливо изогнувшейся секретарши. Отметила только краем сознания, что у одного – длинные, как у женщины, и совсем светлые волосы.
– Ну ты и дура! – злобно промычал Сережа. – Теперь папка тебя точно уроет! Людка, дай медяшку какую-нибудь! – потребовал он у секретарши.
– Опять в глаз получил? – без всякого сочувствия спросила секретарша. – Мамочке побежишь жаловаться – «фонарь» тебе пригодится.
Охранник засмеялся. Похоже, хозяйского сына здесь не очень уважали.
– А ты не огорчайся, крошка, – сказал охранник Кате. – Это плохое место, я же тебе говорил.
Зазвонил его телефон.
– Да, – сказал охранник. – Да, Илья Всеволодович, – охранник посмотрел на Катю. – Да, я всё понял.
Едва он отключился, по селектору раздался голос Босса:
– Людмила, зайди!
– Чаю требуют! – сказала секретарша, покинув кабинет. – И кофе. Могу и тебе сделать, – она с сочувствием поглядела на Катю. – Селгарин – это надолго.
– Тогда я пойду, – заявила Катя, поднимаясь. Тут же встал и охранник.
– Сядь, – сказал он.
– Это еще почему же? – возмутилась Катя.
– Потому что начальник велел тебя не выпускать!
– Я хочу уйти! – повысив голос, заявила Катя. – И вы не имеете права меня не выпускать!
– Тише, тише! – примирительно сказал охранник. – Просто подожди немного, ладно? Людочка тебе кофе сделает…
– У меня конфеты вкусные! – ласково проговорила секретарша. – А хотите, Катенька, ликера вишневого рюмочку? У меня – есть! Для особых случаев! – Секретарша сейчас сама была похожа на вишневый ликер: вишневая помада на губах и улыбка – слаще не бывает. – Не стесняйтесь, Катенька! Это не Ильи Всеволодовича ликер, а мой. И конфеты тоже мои.
Катя ругнула себя за то, что раньше думала о ней плохо.
Секретарша выставила на стол сверкающую коробку… К которой тут же потянулся Сережа…
Но Людмила быстро отодвинула коробку.
– Перебьешься!
Обиженный Сережа фыркнул и ушел в туалет.
– Людмила, ты там не уснула? – прорычал селектор.
– Сейчас, Илья Всеволодович! – бархатным голосом ответила секретарша. Подхватила чашки и исчезла в кабинете.
– Ты угощайся, – сказал охранник Кате. – Босс когда не в духе – это не для слабонервных! Что там такое у тебя произошло, на Невском, 52? Этот начудил? – кивок в сторону туалета, где заперся Сережа.
– Угу, – сказала Катя. – Напился и голову у дохлого голубя отгрыз!
Охранник захихикал, потом сказал, посерьезнев:
– Ты с этим, – кивок на туалет, – поосторожнее! У него крыша конкретно течет, а ты – девушка слабая, защитить тебя некому…
– И вовсе я не слабая! – возмутилась Катя. – И защитить меня – есть кому! – Это она о Карлссоне вспомнила. И правда: если он киллер или вроде того, ему только слово сказать, и всё тут…
34 
