очень нудно 
36 
Снаружи солнце сияло настолько ярко, что парковка была похожа на передержанную фотографию. А внутри все, что не окрасилось кровью, было серым, обесцвеченным, точно одежда, которую слишком много раз стирали.
Хлопнула притянутая пружинами дверь, и вошел Бёрк, зажав в кулаке блокнот.
— Осмотрел его машину. Заднее сиденье забито новыми книгами, папками и всяким барахлом.
Бёрк старался, чтобы его голос звучал грубо, но лицо у него было бледное, а рука дрожала.
— Мы нашли его студбилет, — сообщила Делорм. — Слушай, Ларри, может быть, поедешь домой и полежишь? Парень разворотил себе голову прямо у тебя на глазах, такое не переживается за пять минут.
— А ты посмотри на это.
Он протянул ей лист бумаги — дорогой бланк с красным гербом вверху. Дата — начало апреля.
— «Дорогой мистер Дорн, — прочла она. — Мы рады сообщить вам, что университет Мак-Гилл принимает вас на дипломную программу по математике. Если учесть вашу выдающуюся успеваемость в Северном университете, полагаем, можно с уверенностью предположить, что на ваше обучение будет выделен значительный грант. По получении одобрения со стороны отдела поощрения студентов ваши личные траты, по всей вероятности, сведутся к оплате аренды жилья и других расходов на проживание. Мы с нетерпением ждем вас осенью». Учебный год начался давным-давно. Если его приняли в Мак-Гилл, почему он не там, в Монреале?
— Видимо, у парня не хватает винтиков в голове, — предположил Бёрк. — Псих, — добавил он. Но способность убеждать никогда не была его сильной стороной.
— Все-таки, Ларри, поезжай домой и полежи, — посоветовала Делорм. — Ты сейчас не в форме, ты не можешь работать. Не волнуйся. Никто не станет на тебя коситься.
— У меня все в порядке. Это же обычная повседневная работа, а? Мы все время сталкиваемся с такой хренью, а?
— Нет, это не так. Я никогда не видела, как человек стреляется, и не хотела бы увидеть. Что это у тебя в руке?
— А? — Бёрк поднял руку и уставился на «палм-пилот» с таким видом, точно компьютер только что материализовался у него в ладони. — Ах да. Это было у него в машине. Подумал — вдруг тебе понадобится.
— Правильно подумал. А теперь — давай домой.
— Может, я просто пару минут посижу за дверью, — проговорил Бёрк.
Желаги со щелчком захлопнул свой телефон:
— Из службы регистрации перезвонят.
— Может быть, они нам и не понадобятся, — сказала Делорм. Она тыкала стилусом в «палм», просматривая список адресов. Не на Д (Дорн), не на Р (родители)… — Есть, — объявила она. — На букву М: мама.
13
Кардинал чувствует: все его тело наполнено ощущением странного счастья. Они сидят все втроем: Кэтрин, Кардинал и Келли, — в ресторане «Трианон», наслаждаясь самыми лучшими кушаньями, какие только может предложить Алгонкин-Бей. У них была семейная традиция — отправляться в «Трианон» по особым случаям: на дни рождения, в годовщины свадьбы, а иногда просто потому, что к ним приехала Келли. Да, она здесь, только что из Нью-Йорка, и Кэтрин в отличном настроении, а больница с ее зеленой крышей — лишь отдаленное воспоминание. Сердце Кардинала парит в груди, точно воздушный шар с гелием.
Видимо, он немного перебрал, потому что так и бурлит сентиментальностью; он даже сказал: «Все просто великолепно. Так, как и должно быть. Мы могли бы сниматься в телесериале, согревающем сердца. «Семейка Гудов»».
Келли округляет глаза: «Ну пап».
Но Кардинал настаивает: «Нет, ты только погляди на нас. Ладно, пусть это все из-за бордо, — но он все равно должен сказать: — Дочка — умница и красавица; муж — прекрасный профессионал…»
«И безумная жена», — добавляет Кэтрин, и двое остальных улыбаются.
Кардинал накрывает ее теплую руку своей. «Я так благодарен, — говорит он. — «Благодарность» — слишком слабое слово, чтобы выразить то, что я чувствую. Мне сейчас так…»
«Пап, ну что ты, в самом деле! — У Келли такой вид, словно она готова помахать, чтобы принесли счет, и помчаться на первый же самолет, который увезет ее обратно в Нью-Йорк. — Мы что, не можем нормально поговорить?»
«Это нормальный разговор, — возражает Кардинал. — Именно поэтому он такой замечательный. Мне снилось, что Кэтрин умерла, а теперь вот мы все вместе, и все совершенно нормально». Он кладет ладонь себе на сердце, чувствуя тепло, которое идет из этой печи, излучающей радость.
36 
