очень нудно 
65 
Перри кивает.
— Но вы этого не сделали.
— Нет.
— Почему же?
— Струсил. Как курица. Курица в десятой степени, вот я кто.
Перри фыркает в знак самоуничижения. В результате ему требуется еще один «Клинекс».
Поразительно, до чего человек может быть полон ненависти к себе — и при этом по-прежнему разгуливать по земле, подумал доктор Белл. По всем признакам, Перри Дорн должен был разделаться с собой еще несколько лет назад, так нет же, он прозябает день за днем, месяц за месяцем, год за годом, упиваясь своими несчастьями.
— Разумеется, дело тут не только в трусости, — заявляет доктор Белл на экране. — Чего вы боитесь — помимо всего прочего?
Пожатие плечами:
— Боли. Например, боли. А еще — что я промахнусь и просто сворочу себе лицо, но не убью себя.
— Думаю, такое может случиться, если не проявить должной тщательности. Но, вероятно, в вашем плане вам видятся еще какие-то нестыковки?
— Не понимаю, о чем вы.
— К примеру, что подумает Маргарет, если ей случится узнать, что вы покончили с собой?
— Честно?
— Честно.
Перри задумывается:
— Ну, наверное, сначала она расстроится.
— А потом? В долгосрочной перспективе?
— В долгосрочной перспективе ей, наверное, будет наплевать. Она это воспримет как еще один признак моей…
— Неполноценности?
— Точно. Моей неполноценности.
— Ей будет приятно, что она от вас избавилась.
— Точно. Так, как будто она сделала верный ход, когда меня бросила.
Суицид как месть, подумал тогда доктор Белл, но не произнес этого вслух. Если бы он высказал это наблюдение, скрытая мотивация всплыла бы на поверхность. Перри мог бы ее исследовать и, возможно, даже отвергнуть ее. Разумеется, если ваша задача — любой ценой сохранить пациенту жизнь, в данном случае правильнее будет высказаться.
— Вы хотите, чтобы она узнала, что она с вами сделала. Как она разрушила ваше счастье.
— Точно, точно. Раньше я таким не был!
У Белла с самого начала имелись сомнения на сей счет, и с тех пор они никуда не делись. В семье у Перри уже был случай самоубийства, его близкие принимали антидепрессанты. У него была вспыльчивая мать, а сестра была смышленее, чем он.
— У вас с тех пор появлялись какие-нибудь другие мысли насчет того, как изменить положение вещей? Чтобы, так сказать, усилить эффект.
— Слушайте, — говорит Перри, и на лице у него почти брезжит улыбка. Почти. Перри никогда по-настоящему не улыбался в кабинете доктора Белла. — Считается ведь, что вы должны меня от этого отговаривать?
— Безусловно, я не намерен вас ни к чему призывать. Моя работа состоит в том, чтобы помогать вам распознавать определенные устоявшиеся схемы в вашей жизни. И анализировать ваши чувства по отношению к ним. И помогать вам найти альтернативы тем схемам, которые причиняют вам столько страданий.
— Например, такая схема: меня бросают женщины, перед которыми я преклоняюсь.
— Это одна из них. Вы очень резко выразились, но это как раз одна из таких схем.
— Или взять мою привычку разрушать все хорошее, что появляется в моей жизни. Университетское будущее и тому подобное.
— Опять же — вы резко выразились.
— Знаете, я тут думал о том, что вы мне сказали еще давно. Когда я первый раз сюда пришел. Вы сказали: «Мы можем найти счастье в работе. Или же найти счастье в любви». И лишь немногим счастливцам, сказали вы тогда, удается найти счастье и в том и в другом. Наверное, всяким кинозвездам и прочим.
— Но я также заметил, что вполне возможен и даже весьма распространен вариант, когда вы обретаете счастье в одном, но не в другом. Многие довольны своей работой, но проклинают свой брак. Или наоборот. И при этом им удается вести полноценную жизнь.
— Именно! Тогда вы так и сказали. И еще вы сказали, как трудно двигаться дальше, если не нашел счастья ни в любви, ни в работе. И вчера я понял, что это как раз про меня, это меня описывает до последнего знака после запятой. Я хочу сказать, теперь это так ясно. Мне нравилось быть студентом, но я и представить себе не могу, как поеду учиться в Мак-Гилл, а Маргарет останется здесь, в Алгонкин-Бей. Моя карьера дипломника завершена.
— И вы лишились одного источника счастья.
— Точно. А потом Маргарет меня бросила.
— И вы лишились другого источника.
— Тогда зачем все это продолжать? Я хочу сказать — если рассуждать логически. Я не собираюсь плакаться, добиваться сочувствия и прочее. Я просто говорю, что, получается, в моем существовании больше нет смысла. Количество источников счастья равно нулю. Для счастья я — как черная дыра. Что толку оставаться живым? Я постоянно мучаюсь, вот и все.
65 
