очень нудно 
103 
Река вильнула вправо, вышла из леса в открытые поля. Лесавич наклонился к хозяйке, что-то сказал. Та кивнула. Воевода привстал на стременах, прокашлялся, выпустив клубы белого пара:
— Кто мокеевские, боярыня до дома на ночь отлучиться дозволяет. Однако же, чтобы нагнали рать все к завтрему до темноты!
От отряда отделились четыре всадника, повернули коней прямо на берег, поднялись на него и поскакали куда-то к дальним лесным зарослям. Река опять вильнула, вернулась в лес. Обогнула пологий склон, заросший невысоким рябинником, алым от множества ягод, снова вернулась к предыдущему направлению.
— Половцы!
— Русы!
— Ура!!!
Олег толком и понять ничего не успел: за поворотом обнаружилась темная конная масса, мчащаяся навстречу под сверкающим пологом сотен копейных наконечников. Множество людских глоток взвыли почти одновременно, качнулись навстречу друг другу пики, перешли в галоп кони, покатился над зимним лесом общий для обеих ратей боевой клич, послышался треск ломаемых рогатин, раскалывающихся щитов, крики человеческой боли и предсмертное конское ржание.
— Заводных отводите! — оглянувшись, махнул рукой на опекающих табун ратников Олег, перехватил щит в руку и, выдернув из ножен саблю, поднялся на стременах.
Баталия шла на узкой полосе поперек всей реки. Конному в заснеженную чащобу хода нет, а потому те, кто волею судьбы оказался в задних рядах, могли за схваткой только наблюдать, без всякой надежды ударить врага с фланга или обойти его с тыла. Просто сеча — кто кого быстрее вырежет, без всяких хитростей и стратегий.
Белая соболья шапка медленно перемещалась из передних рядов назад, и на душе стало чуть-чуть спокойнее — значит, Верею первым ударом не стоптали. А уж чем дело кончится дальше — еще посмотрим.
Фронт начал прогибаться в сторону Олега, растягиваться, медленно пятиться — и вдруг прорвался, опрокинув нескольких, одетых в светлые тулупы, Верейных воинов. Темные половецкие халаты мгновенно продвинулись на десяток метров, смешавшись с ратниками, и принялись уверенно наступать, грозя разорвать тонкий оборонительный строй.
Ведун с надеждой оглянулся… Нет, ратники не ослушались, как он надеялся, не стояли позади, ожидая команды. Коней спасали. Тоже правильно — без лошадей на Руси ни для рати, ни для пахаря жизни нет.
— Значит, придется одному отдуваться… — Ведун поднял глаза к небу, глубоко вдохнул, наполняясь солнечной энергией, наливаясь неодолимой мощью Первого бога, а потом послал гнедую навстречу приближающимся халатам, выдохнув самый ужасающий в автопарке клич: — По-о-оберегись!!!
Ратники в испуге оглянулись — вдруг с тыла атакуют? — чуть раздались, и ведун с ходу врезался грудью кобылы в бок серого в яблоках половецкого скакуна. Всадник от неожиданного толчка покачнулся. Олег устрашающе взмахнул саблей, а когда тот пригнул голову — со всей силы, всем своим весом, ударил щитом в щит. Половец начал заваливаться на противоположную сторону. Середин с силой опустил оголовье сабли ему на ногу, и враг окончательно соскользнул под копыта коней.
Ведун проехал немного вперед, сошелся правыми боками с другим половцем. Тот сверху вниз, из-за головы, рубанул тяжелым широким мечом — Олег встретил удар клинком плашмя, отвел в сторону и, пользуясь легкостью сабли, стремительным обратным движением чиркнул по плечу. Стеганая ткань расползлась, по руке половца потекла кровь. Середин продвинулся еще немного во все возрастающей давке и оказался прижат к вислоусому степняку с бритым подбородком и голубыми глазами. В воздухе сверкнула сабля. Олег, удивленно приподняв брови, встретил ее своей, дал соскользнуть вбок, обратным движением рубанул вражью голову, но попал по плечу. Быстро сдвинул щит чуточку вниз и назад, ощутил глухой удар — ловкий враг пытался баз замаха уколоть в бок, — встал на стременах, обрушиваясь сверху, но клинком чиркнул понизу и… Тоже напоролся на щит. Торопливо сел, пока в живот не пырнули, отпихнул новый скользящий удар сверху, ткнул клинком в лицо — степняк увернулся, усы поднялись в саркастической улыбке:
— Зря… шлем не надел… рус… — тяжело выдохнул он. — Темечко отрублю…
Сам степняк был в остроконечном шлеме, играющем на солнце множеством граней.
— Отдышись сперва, — презрительно сплюнул Олег. — Саблю уронишь…
Он резко ударил щитом в щит врага, попытавшись опрокинуть того на землю. Половец, прикусив губу, удержался, чиркнул саблей поверху, вынудив Олега приподнять щит, и тут же, повернув клинок изгибом вверх, попытался уколоть ведуна из-за щита. Середин легко отмахнулся и снова, приподнявшись в стременах, навалился на врага всей массой, одновременно тыкая саблей сбоку… Нет, не попал…
103 
