4 
Прежде чем развести «погребальный» костер, Олег достал второй мелок, черный, пропитанный крысиной желчью, и нарисовал еще один круг. Для очистки совести — вдруг занесет нелегкая охотников, устроят привал на старом кострище. Зло — субстанция живучая, готова через поры в человека просачиваться и накапливаться там. Черный мелок во время этой операции окончательно истерся, остатки рассыпались между пальцами.
— Надо, надо домой заглянуть, — поставил себе диагноз Олег. — А то и ностальгия грызет, и запасы все иссякли. Пусть Ливон Ратмирович дает отпуск, а я ему пива принесу. Ведь вернусь, вернусь обязательно…
Далеко позади — и в то же время еще дальше впереди — остался «спортивно-реконструкторский» клуб «Остров Буян», где маленький старичок по прозвищу Ворон учил ребят драться холодным оружием и расправляться с нечистью. Так учил, будто важнее этого и нет ничего. И оказалось — не зря…
— Хоть бы раз в лифте прокатиться! — Сморщившись, стараясь не вдыхать аппетитный запах жареного мяса, ведун отступил от костра и не оглядываясь зашагал дальше.
Пожара он не опасался: двойной заговоренный круг не только нечисть да людей не подпустит, но и пламени не даст вырваться наружу — «Гринпис» может быть спокоен. Когда деревья заслонили ведуна от поляны, Олег разрешил себе вспомнить о последних словах оборотня.
«Врал или нет? Что еще за „старшие братья“? Надо посоветоваться с Ливоном Ратмировичем. Не подумает же он, что я испугался?»
Через час глаза стали слипаться — сказывалась проведенная на ногах ночь.
Сейчас бы остановиться на берегу реки, расседлать гнедую, скинуть котомки с заводного коня, развести костерок, порезать себе солонины, хлебнуть из бурдюка яблочного вина… Нет родной лошаденки рядом, пасется сейчас вместе с вьючным приятелем верстах в полусотне на север.
— Наверняка в бабе дело, — уже в который раз с душевной ненавистью пробормотал Олег, — только женщина могла такое паскудство удумать…
А получилось так, что дней десять назад, еще до того приснопамятного упыря, занесло ведуна в зажиточную деревню. С частоколом вокруг, с воротами, идолами защитными на углах. И занесло аккурат к моменту, когда мужики местные паренька лет семнадцати чуть на кол не посадили. Олег, по глупости своей извечной, за него вступиться попытался. Местные путника послали подальше, но Середин начал настаивать; слово за слово — и выяснилось, что у всех мужиков, окромя этого архаровца, стойкая импотенция. В общем, порчу видно за версту, и все на мальчишку показывает. Ведун обрадованно сообщил, что порча — это как раз его специальность и все можно исправить.
Исправил, естественно. Не подумал, что порчу молодуха какая из колдовского рода навести могла. Не глядел на нее парень, вот и отыгралась. Не подумал Олег…
Дальше все было путем: баня, естественно; вещички все ему постирали, накормили и напоили от пуза, а как одежка высохла — в дорогу снарядили. Кувшин убоины тушеной дали, пласт солонины, бурдюк вина яблочного…
От сладких воспоминаний Середин судорожно сглотнул — надо было сразу все слопать! Не подумал…
Потом остановился он на дневку возле речушки, разделся, макнулся в воду, поплавал чуток, пугая мавок и стремительных серебристых мальков, вылез на берег, направился к коням… Фиг! Не приближаются. Пошел быстрее — без толку. Зашел с одной стороны, с другой — никак. Не иначе, ведьма, от которой он мальчишку спас, ему либо коней, либо место для отдыха заговорила.
— Хоть бы словом перемолвилась, зар-раза, — опять вслух высказался он. — Не иначе, баба постаралась. Напакостила, и вроде ни при чем. Ищи-свищи.
Заклятие оказалось незнакомым, снять его Олегу не удалось. В итоге остался он, в чем был. В рубашке, косухе да шароварах — недосохшие джинсы на седле так до сих пор и висят. С саблей и поясной сумкой — щит и ножик костяной у седла, на задней луке. Ботинки прочные форменные — там же. Скинул их, оставил рядом с лошадьми. Захотел по травке босиком прогуляться…
Погулял! Деньги, добро, шкура медвежья — все там, у реки осталось. И все, что смог Середин в такой ситуации придумать, так это топать к далекому Мурому, кланяться Ворону в ножки, просить помощи. Авось не сгинут кони под защитой заклятия, авось старик совет дельный даст…
В одном только повезло ведуну — пожалел босого горемыку мужик из ближней деревни, вырезал ему из козлиной шкуры пару поршней. Так теперь и топает — на боку сабля ценой в табун боевых скакунов, а на ногах — поршни, что любой попрошайка одевать побрезгует.
4 
