очень нудно 
40 
— Нет, — откровенно соврал Середин и даже смутился.
— Страшно! — не поверил паук. — Но это морок, морок. Все не так, как тебе кажется. Смотри, как оно на самом деле.
С непостижимой скоростью паук начал плести паутину, выпуская толстые нити откуда-то из груди. Быстро соорудив кокон, такой большой, что сам почти скрылся за ним, паук тут же начал его разрывать. С ужасом Олег увидел внутри мертвую девушку. Но вот свежий ветерок взметнул ее темные волосы, и у красавицы — а она была красавицей! — дрогнули ресницы. Девушка раскрыла глаза и потянула вниз паутину, поправляя на себе… белое платье. От паука не осталось и следа.
— Ведун, ты не должен верить всему, что видишь, — сказала красавица все тем же шипящим голосом и дотронулась холодной рукой до щеки Олега. — Не спеши. Все не так, как кажется.
— Кто ты? — опять спросил он, отступая еще на шаг.
Лицо девушки неуловимо менялось, подрагивая. Нет, пожалуй, не была она красавицей, как поначалу показалось Олегу. Совсем молоденькая, очень свежая, миловидная девушка…
— Я та, кого убили во славу добра. Видишь? — показала она на кровавое пятно, расплывающееся по белому платью у нее под грудью. — За что меня убили, ведун? Ответь!
— Я не знаю, — помотал головой Олег. Он уже очень хотел, но никак не мог проснуться. — Я ничего не понимаю. Как тебя зовут?
— Имена обманчивы. Узнай, за что меня убили. Отомсти за меня.
Красавица (когда она опять успела стать красивой?!) уже умирала, сползая вниз по стене. Платье на глазах превращалось в лохмотья, руки истончались, натянувшаяся кожа плотно облепила череп, неотрывно глядели на Олега пустые глазницы. Ветер подхватил клок седых волос, бросил их прямо в лицо ведуну, и тот, вскрикнув, проснулся.
Солнце повисло над дальним, заозерным лесом. Олег, все еще сотрясаемый дрожью, доплелся до озера и напился, черпая воду пригоршнями. Вспомнил, что так и не спросил у водяного, можно ли уйти из этих мест на север, есть ли там путь. А ведь хотел… Что ж, скоро опять ночь — вот все и узнает. Ведун поправил саблю, начал перекусывать — хлебом с салом. Заодно глянул в сторону деревни — и обомлел.
На берегу озера, где прежде плавали гуси, стояла одинокая Рада. Непередаваемо красивая в лучах заходящего солнца, девушка просто смотрела в воду. Даже на таком расстоянии Олег заметил, как глубоко она дышит. Неужели бросится?.. Он уже был готов закричать, кинуться к ней, но Рада вдруг зарыдала, прижав к лицу ладони, повернулась и медленно направилась к деревне.
— А я сбежать собрался, — сплюнул Олег. — За подмогой… Нет, ведун, не для того Ворон тебя наукам обучал. Не для того.
У Рады, чистое сияние ауры которой Середин прекрасно помнил, пропал в Еловом лесу брат. Пропал, потому что его похитили вместе с женой и детьми из-за его, Олеговой, глупости. Не поверил… А Глеб ведуну верил — даже когда его уводили, бросился за помощью к Всеславе. Девочка тоже верит дяде Олегу… Нельзя уходить.
— Ночью волки лес не охраняют, — вспомнил Середин. — Вот и пора, значит, проверить, не врет ли мне Борис.
Он быстро покончил с небогатым ужином, натянул сапоги и в обход деревни, по кромке осинника, зашагал к дороге. Там подождал, лежа в высокой траве, пока солнце полностью скроется, и уж тогда, прочитав пару наговоров для силы и бдительности, зашагал через луг к Еловому лесу.
Еловый лес
Понемногу поднималась луна, и в ее свете Олег добрался до подлеска без малейших проблем. Однако в лесу он оказался в кромешной темноте и некоторое время просто стоял, сжимая саблю и прислушиваясь.
Лес будто вымер. Не слышно было ночных охотников — ни пернатых, ни зубастых, — никто не пробирался по веткам в вышине. Даже стволы не поскрипывали, царило удивительное безветрие. Немного приглядевшись и прошептав наговор на кошачье зрение и звериный слух, Олег начал немного различать дорогу. Он двинулся вперед, стараясь выбирать те места, где расстояние между елями было пошире.
Сердце никак не хотело успокаиваться. Если Борис обманул, если волки неожиданно появятся со всех сторон — что тогда делать? Только сечься с ними. Олег верил, что сможет одолеть одного-двух хищников, но не целую же стаю. Он приблизился к одной из елей, попробовал прикинуть, как будет на нее забираться в случае опасности. Получилось плохо — только исколол себе все руки и обломал нижние сухие ветви. В мертвой тишине леса эти щелчки прозвучали как выстрелы.
40 
