27 
Особо Ольгерта тревожило и беспокоило то, как по-бытовому просто происходило падение души. Обыденность зла, полная размытость границ зла и добра в душах обычных обывателей и даже коллег. Однажды Следак поехал в Москву в командировку и заночевал у приятеля, следователя московской прокуратуры, замечательного мужика, раньше служившего вместе с ним в Петербурге. Игорь, так звали московского следака, всего полгода как переехал в Первопрестольную, его жена с тремя маленькими дочерьми радостно встречали его в Петербурге каждые выходные. Игорь, радушный хозяин, очень обрадовался Следаку. Накрыл стол и полночи терпеливо слушал под водочку его теории о поразившей человечество злобной бацилле и о тех силах, которые необходимо приложить для всеобщего спасения. Слушал, сокрушался, поддакивал, наливал, а потом, сославшись на утренний допрос, завалился спать.
Следак налил себе еще и тоже попробовал заснуть, но обнаружил, что забыл дома свои снотворные таблетки. Сон не шел. В голову лезли отвратительные мысли, к тому же противно гудел компьютер, который Игорь оставил включенным. Следак, маясь от бессонницы, сел за компьютерный стол, взялся за мышку, и темный монитор моментально прояснился. Зато потемнело в глазах Следака. На экране красовался топ-100 детского порно Рунета — последнее, что изучал перед его приходом Игорь. На автомате ткнув курсором в один из сайтов, Следак попал в адскую мясную лавку. Секунды просмотра хватило, чтобы все внутренности Следака скрутило. Он еле успел добежать до туалета, где его полностью вывернуло московским угощением. Игорь сладко и безмятежно похрапывал на своей кровати. Следак вернулся к компьютеру, нажал на «Избранное»: все сайты сходной тематики — от подростковой эротики до откровенного снаффа. Можно бы списать эту пакость на профессиональную необходимость, но Игорь за столом хвастался, что полгода в Москве ведет только финансовые дела. Представить себе, что отец трех милейших дочерей с удовольствием разглядывает фотографии, на которых бессовестные ублюдки развращают девочек — их ровесниц, было запредельно отвратительно. Следак оделся и ушел от Игоря, навсегда вычеркнув его из списка знакомых.
Он до утра бродил в центре по темным московским улочкам и думал о сегодняшней доступности зла, о великом соблазне цивилизованного человека хоть одним глазком познакомиться с клоакой в Интернете и о том, как быстро эта дрянь заполняет внутренний мир жертвы. Ведь любопытство и слабость так легко оправдать. «Я только одним глазком посмотрю, о чем там речь. Лишний раз докажу себе, что со мной все нормально. В конце концов, есть целые страны, где все это в порядке вещей. В Йемене до сих пор бедных девочек выдают замуж с семилетнего возраста, а в Таиланде семьи спокойно живут за счет детской проституции. А я только загляну…» Не надо заглядывать в Ад. Рискуешь остаться в нем навсегда.
Когда-то религия задумывалась как то, что объединит людей, ведь смысл латинского глагола religare — объединять. На деле все вышло наоборот. Всемирная паутина тоже сначала задумывалась как то, что всех свяжет и объединит. Свяжет, пожалуй, еще точнее — опутает, но объединит… Только если общими слабостями и новой зависимостью. Хорошую вещь паутиной не назовут. В начале двадцать первого века Интернет стал большой свалкой, где можно найти все, что угодно, но зло и похоть там — самый ходовой товар. Товар, проверенный тысячелетиями.
Едва народившись, человечество, в попытке объяснить собственное появление, природные явления и основы мироздания, стало придумывать себе богов. И долгие тысячелетия люди приносили жертвы злобным и жадным богам, придуманным по собственному подобию, в обмен на их покровительство, хорошую погоду, удачную охоту или военный поход. Не важно, имелись ли у них водопровод, письменность и развитая медицина, или они еще ходили в шкурах и не умели развести огонь, молились ли они богине-праматери, змею Кецалькоатлю, пантеону блудливых и коварных богов во главе с Зевсом, четырехголовому Свентовиту или просто камням и деревьям, — люди знали, как умаслить своих богов. Им были нужны жертвы — первенцы, девственницы или упитанные животные — выбор велик. Но всегда кровавые жертвы и всегда зрелище для людей. Сначала бойня — потом праздник.
Кое-какая мораль уже была: древние верили, что в потусторонний мир вечного счастья попадут только те, кто не делал плохого в жизни — зря не убивал, не жадничал, не отнимал куска у слабого, — но все табу касались только своих. С чужаками и иноверцами делай что хочешь. К тому же любые прегрешения можно искупить жертвой. Религия в древние политеистические времена являлась для людей всем — законом, управляющим их жизнью и смертью, главным развлечением, искусством, наукой и спортом. А жертвоприношения — главным зрелищем и праздником, которого так жаждало звериное начало человека. Так было, пока Господь не заключил Завет с Авраамом и не дал людям через Моисея десять заповедей и законы, которые должны были изменить мир к лучшему.
27 
