4 
— У меня есть подозрения в отношении твоего виночерпия, да и за помощника конюшего я тоже не поручилась бы.
В-третьих, у верховного принца семнадцать дочерей, среди которых есть и законные — от бедной покойной Лалланте. Всем им нужны мужья. А где Ролстре их взять? Я скажу тебе, где: в семьях знатнейших принцев. А ведь есть еще и незаконнорожденные дочери…
Принцесса выпрямилась и откинулась на спинку кресла из голубого бархата.
— Ты думаешь, Рохану могут сделать такое предложение?
— Наконец-то до тебя дошло! — саркастически воскликнула Андраде. — Не могут, а обязательно сделают! Ты знаешь кого-нибудь более достойного, чем твой сын? Он богат, благороднейшей крови и когда-нибудь будет править Пустыней. Конечно, главное в нем другое, но три эти качества говорят о многом и бросаются в глаза каждому. Или каждой.
— Мой сын — самый красивый юноша на континенте! — подтвердила Милар. — Он само совершенство, и я…
— И абсолютно непорочный? Милар пожала плечами.
— Зехава говорит, что женщину от девушки можно отличить по походке, но я никогда не слышала того же про мальчиков и мужчин. Впрочем, какое это имеет значение? Сохранить девственность до свадьбы должна невеста принца, а не сам принц.
— Я только хотела проверить, насколько он влюбчив. Рохан не из тех юношей, которые ради развлечения готовы волочиться за каждой юбкой. Похоже, бедный мальчик из породы романтиков… — Она на мгновение задумалась и вздохнула. — Как бы то ни было, предложение будет касаться одной из законных дочерей, ибо брак с незаконной ваш род счел бы оскорблением, и…
— Но это же чудесно! — Под гривой золотых волос загорелись яркие голубые глаза, — Не только большая честь, но и соответствующее приданое! Мы, конечно, потребуем отдать нам замок Феруче. Только дочь верховного принца достойна Рохана!
— Мил, подумай как следует. Этот брак сделает вас союзниками Ролстры…
— Я уже подумала! Он не посмеет напасть на мужа своей дочери!
— Послушай меня! У Рохана и его жены будут сыновья, которые со временем унаследуют власть над Пустыней. А что более естественно для внука верховного принца, чем стремление объединить свои владения с владениями любимого дедушки?
— Никогда! Согласно Линскому договору, власть над Пустыней навечно отдана роду Зехавы!
— Очень мило! Ты уверена, что правильно процитировала договор? Впрочем, какая разница? Пустыня по-прежнему будет принадлежать ему — через Рохана. И в то же время достанется Ролстре — через его дочь, которая станет невестой Рохана. Верховному принцу всего сорок пять лет, Мил. Позволь мне заглянуть в будущее.
Глаза принцессы расширились.
— Нет! Андраде, не надо! Не здесь!
— Только одно слово, сестра. Я не знаю, на ком из дочерей Ролстры женится Рохан: их слишком много… Скажем, через два года у них родится ребенок. Ролстре тогда будет сорок семь. Допустим, он доживет до восьмидесяти. Вполне правдоподобно. Его дед умер в девяносто три года…
— А отец едва дожил до двадцати восьми.
— Очень трогательно. У меня всегда были подозрения насчет той бутылки плохого бренди, которую считают причиной его смерти. Но о чем это я? Ах, да… Зехаве в этом году исполнится шестьдесят, а его род никогда не славился долголетием. Ох, Мил, перестань смотреть на меня глазами, полными слез. Может, он захочет доказать, что я лгу, и назло мне проживет до ста тридцати пяти… И все же допустим, что с ним что-нибудь случится до того, как подрастут внуки. Рохан занимает его место. Допустим, что-нибудь случается с Роханом — а верь мне, моя дорогая, что стоит его сыновьям переболеть детскими болезнями, как жизнь Рохана окажется под угрозой. Принцесса останется вдовой, ее сыновьям будет лет десять-двенадцать, а Ролстра окажется тут как тут — живехонький, здоровехонький и возрастом не старше нынешнего Зехавы…
— Глупая фантазия! — воскликнула Милар, но в глазах ее вспыхнул страх.
— Думай как хочешь. Еще одно предположение. Как только эта женщина рожает одного-двух сыновей, Рохан становится ненужным. Его убирают с дороги, и Зехава опекает своих внуков до достижения ими совершеннолетия. Ролстра может позволить твоему мужу умереть от старости и добиться своего, когда его внук станет законным наследником.
В ожидании, пока до двойняшки дойдет смысл ее слов, леди Андраде лакомилась виноградом. Она и в самом деле не знала, почему так заботится о своей безмозглой красавице-сестре. Милар унаследовала всю красоту их рода, оставив Андраде фамильные ум и энергию. Волосы Милар казались золотыми, а волосы Андраде — медными; если Милар славилась сварливостью и вспыльчивостью, то Андраде — осторожностью и расчетливостью. Милар была счастлива в браке с действительно выдающимся человеком (которому Андраде отдавала должное), была хорошей матерью своим детям и настоящей хозяйкой замка. Но Андраде никогда не удовлетворила бы такая жизнь. Она могла выйти замуж за любого владетельного лорда и править частью огромного континента, но предпочла стать леди Крепости Богини и не уступать могуществом никому, включая самого Ролстру. Ее фарадимы, которых чаще называли «Гонцами Солнца», существовали повсюду, и через них она влияла, а то и подчиняла себе любого принца или лорда, правившего между Западными и Восточными Водами.
4 
