очень нудно 
42 
Если такие покои выделяли гостям попроще, вроде нее, то на что же похожи остальные части замка? Сьонед разделась и погрузилась в прохладную воду, решив, что Уриваль должен был приказать выделить ей покои побольше. Но понежившись в ванне и смыв с себя дорожную грязь, она даже обрадовалась, что сенешаль совершил ошибку. Неужели она действительно будет хозяйкой этого огромного замка?
Она намочила голову и рассеянно следила за плывшими по воде прядями. Вдруг девушка вспомнила то, что она давно знала, а Рохан — нет… Корона! Огонь самой Сьонед стал золотым обручем на его лбу… А потом уже сам Рохан сделал королевой Сьонед, женившись на ней… Она вспомнила грязного, измученного юношу, которого встретила сегодня днем, его тихий голос, способность разжечь в ней чувства и таинственный план, к которому не раздумывая согласилась примкнуть. Он собирался использовать ее, внезапно подумала девушка. Не слишком ли легко он использует людей?
Здравый смысл, таившийся в нетронутой Огнем части сознания, подсказал ей жестокий ответ. Рохан был принцем! Она выходила замуж не за человека, а за власть, земли и честолюбие. Если вообще выходила…
Сьонед вылезла из ванны и вынула затычку, следя за медленно вытекавшей водой. Наверно, ее здесь очищают от грязи и используют вновь, одобрительно подумала она. Расчетливо, бережливо и в то же время чисто. Когда она была маленькой и жила у реки, они каждое лето специально на время уезжали в ближайшее имение, чтобы дать возможность провести в доме уборку. И еще она подумала о том, как много здесь нужно воды, чтобы не только мыться, но и содержать в чистоте такой гигантский замок.
Досуха вытершись, она вышла из ванной и надела уже приготовленную для нее одежду. Платье оказалось в самый раз, несмотря на подозрения Ками, и было намного красивее всего, что до сих пор приходилось носить Сьонед. Девушка причесалась, заплела косу и надела сверху тонкую вуаль из серебристо-серого шелка, для надежности приколов ее несколькими плоскими булавками. В одну из стен было вделано большое зеркало; рассмотрев свое отражение, Сьонед улыбнулась. Пусть Рохан видел ее уродиной, но она постарается, чтобы это больше никогда не повторилось.
Приближался закат, но никто не стучал к ней в дверь. От нечего делать Сьонед подумала, не осмотреть ли крепость в одиночку, но предпочла остаться у себя и насладиться предоставившимися удобствами. Поместье Речной Поток было довольно приятным местом, а в Крепости Богини встречались покои, которые можно было считать воплощением элегантности. Однако они и вполовину не были так велики и так красивы, как комната, в которой Сьонед находилась в данную минуту. Девушка начала с интересом разглядывать ее. На кровати, в которой свободно уместились бы четверо, красовалась гора пышных подушек в голубых и зеленых шелковых наволочках. Шторы были не из плотной шерсти, как в холодных Кунаксе и Гиладе, но из тонкого прозрачного шелка, расшитого мелкими белыми цветами, и висели они здесь совсем не для тепла, а чтобы не пропускать насекомых. Паркет устилали ковры, и Сьонед поняла, что больше никогда, проснувшись поутру, не встанет босыми ногами на холодный каменный пол. Та же черепица, что и в ванной, обрамляла зеркало, окна и дверной проем. Стены из тесаного камня были покрыты белой штукатуркой.
Тут открылась входная дверь, и Сьонед испуганно подскочила. Но это была не Андраде, а Камигвен. Она оглядела комнату и удовлетворенно кивнула.
— Так я и знала! Здесь роскошнее, чем у меня или Оствеля. Я была уверена, что Уриваль выделит тебе что-нибудь более соответствующее твоему новому положению.
Сьонед предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
— Красиво, правда? А как у тебя?
— Почти так же, только комната не такая большая и мебели в ней поменьше. И ванная общая… Слушай, когда тебя представят принцессе Милар, будь добра, попроси у нее шелка на новые платья. Может, она что-нибудь про себя и подумает, но ничего не…
— Ками, я никого ни о чем просить не буду.
— Ты идиотка! Все равно скоро здесь все станет твоим, и не вздумай снова отрицать это! Я видела твои глаза… И его тоже!
— Ты ничего не видела.
— Думаешь, я слепая и глухая, да? О чем вы говорили, когда ушли?
— Я тоже не прочь это выяснить. — Голос леди Андраде, прозвучавший в дверях, заставил обеих девушек вздрогнуть. — Камигвен, надеюсь, ты простишь нас…
Всеми фибрами своего тела излучая недовольство, Ками вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. В темно-сером шелке Андраде выглядела величественно как никогда; ее яркие волосы прикрывала вуаль в тон. Садясь в стоявшее у окна голубое кресло, она холодно оглядела Сьонед.
42 
