очень нудно 
48 
Рохан задержал дыхание и вздрогнул всем телом: если он даст себе волю, это убьет его. Он быстро вскочил со скамьи, сжал кулаки и посмотрел на девушку сверху вниз. Сьонед издала негромкий вздох — удивленный и разочарованный одновременно.
— Сьонед, я никогда не испытывал ничего подобного, — хрипло сказал он. — И дело даже не в том, что мы рядом. Достаточно услышать твое имя.
— Значит, и ты тоже? — изумленно спросила она, а затем покачала головой.
— Рохан, как же это вышло? Ведь мы еще и дня не знакомы и совершенно не знаем друг друга! Я тоже никогда такого не чувствовала. Ни с одним мужчиной…
В этот миг он понял, что такое ревность. Ему хотелось узнать имя каждого, на кого она смотрела, каждого, кто смел к ней прикоснуться, но больше всего хотелось разыскать их всех и убить одного за другим. Да что это с ним? Ведь Сьонед ему еще не жена: он не только не лежал с ней в постели, но даже к губам ее не прикоснулся. И тут ему пришло в голову, что если девушка окажется такой же ревнивой, то во время спектакля с дочерьми Ролстры ему придется соблюдать крайнюю осторожность, иначе не миновать принцессам синяков. Он вспомнил о фамильных зеленых глазах и успокоился: ни одна из этих девушек и вполовину не так хороша, как его Сьонед.
— Мы с самого начала знали, что это будет нелегко, — грустно улыбнулся он. — Обещаю отныне держать глаза и руки при себе.
— Кажется, теперь ты даешь опрометчивые обещания, — поддразнила Сьонед.
— Да, но если я не подойду к тебе близко, люди подумают, что ты чем-то больна.
— У меня бывает крапивница от болотных яблок, — мрачно сказала Сьонед, но смеющиеся глаза решительно не вязались с ее тоном. — Я могу съесть немного и сделать так, чтобы меня всю обсыпало пятнами и волдырями. Может, тогда тебе будет легче?
— Пятнами еще куда ни шло, но волдырями — это уже чересчур! — Они посмеялись, и Рохан воскликнул:
— У меня такое чувство, будто мы женаты целую вечность!
— И все равно ты не знаешь меня, Рохан, — напомнила она. — Может быть, ты сочтешь меня…
— Ведьмой, — закончил он. — Я было так и решил, когда увидел тебя в Огне. Но я ведь и сам немного владею магией. Пойдем со мной, я тебе что-то покажу.
Она последовала за ним в грот с каменистыми стенами. Искоса поглядев на принца, Сьонед осторожно сказала:
— Знаешь, у тебя должен быть дар, пусть небольшой. Ведь твоя мать — сестра Андраде.
— И что из того? — небрежно спросил он.
— Ничего…
Рохан нахмурился, но постарался не показать виду. Выходит, они оба знали о желании Андраде, чтобы их дети родились фарадимами. Так почему же Сьонед до сих пор не рассказала ему об этом? Не доверяет? Он хотел подробнее рассказать девушке о своих планах и сделать это прямо сейчас, но понял, что тоже не может полностью доверять ей. Пока не может.
— Ролстра будет приставать ко мне со всякими договорами и соглашениями, и я собираюсь подписать их с ним еще до того, как зайдет речь о его дочерях. Но я клянусь тебе, Сьонед, что когда спектакль закончится, я перед всеми объявлю тебя своей невестой. — Он остановился и сказал:
— Вот то, что я хотел тебе показать, не дожидаясь, когда это сделает кто-нибудь другой.
Высоко над их головами виднелось длинное бледное зеркало невесть как попавшего сюда тихого пруда, окруженного деревьями. Цветущие мхи и папоротники покрывали шероховатую скалу, лунный свет серебрил поверхность воды. Вот он, источник жизни, драгоценная влага с севера! Эту впадину в скалах питал подземный ручей, защищенный от действия солнца. Рохан посмотрел в глаза Сьонед и внезапно понял, что чувствовали его предки, когда первыми обнаружили в Пустыне холодную, пресную воду.
Но когда девушка заговорила, речь пошла вовсе не о лежавшем перед ними чуде.
— Тебя беспокоит, что я фарадим? — тихо спросила она.
— Нет, — честно ответил он. — Почему это должно меня беспокоить?
— Знаешь, это заставит твой народ задуматься. Фарадимская ведьма вышла замуж за их принца, стала хозяйкой всего этого богатства и помогает тебе править Пустыней…
— Ты победишь их так же быстро, как победила меня, — спокойно ответил Рохан.
Сьонед поглядела на него, а затем обернулась к воде и подняла руки. Сверкнув кольцами, девушка принялась сплетать лунные лучи в пучок, подвешенный над водой. Он видел лица их обоих и полыхающий пламенем волосок цвета червонного золота, который превратился в два обруча, ставшие их коронами. Через миг видение погасло, и Сьонед снова посмотрела принцу в глаза.
48 
