75 
— А ведь ты мне в дочки годишься, деточка! — начал Чуткий ласково, но понял, что говорит не то. Он в который раз обошел изумительное тело, любуясь девственными формами, и начал снова:
— Тебе повезло, деточка. Твоим первым мужчиной будет не какой-нибудь сопливый жлоб, а опытный и ласковый партнер, к тому же чуткий. — Он усмехнулся собственному каламбуру. — Хотя, похоже, ты любила боль. Все эти металлические штучки, которые я из тебя достал, наколка на спине… Не пойму я вас, молодых. Ну, ничего, зато ты жизнь свою не зря прожила, теперь благодаря твоему доброму сердцу я смогу купить себе хорошую машину и квартиру в ипотеку. — Неожиданная мысль пронзила лысеющую голову Семена Ивановича. — А может быть, Бог есть и он мне почему-то помогает?
Он быстрее зашагал вокруг стола с Кити, пожирая ее глазами. Потом, решив, что он готов, резко остановился перед ее розовыми светящимися ступнями и, лихорадочно расстегнув халат, поднял руки к потолку с гудящими лампами и экстатически закричал:
— Если я не прав — останови меня! — и уже приготовился засмеяться демоническим смехом и взобраться на Кити, но тут в глазах у него потемнело. Он успел разглядеть горящий злобой красный глаз перед своим лицом, после чего крылатое черное нечто, материализовавшись перед ним, всадило ему в лоб свою острую, как скальпель, рваную черную челку. Она прошила голову Семена Ивановича Чуткого насквозь, выбив из нее мозг. Эгор стукнулся лбом о лоб уже мертвого мерзавца, который рухнул всей своей волосатой тушей, прикрытой лишь расстегнутым халатом, на истертый линолеум пола.
Эгор повернулся к Кити и обомлел: она была так красива в ярком свете хирургических ламп. Красива, беззащитна и желанна, но никогда им вместе уже не быть.
Тик- Так стоял рядом с Кити, нежно гладил пушок на ее левой руке и плакал. Эгор еще ни разу не видел его таким. По его толстым щекам текли не клоунские брызги, а настоящие соленые человеческие слезы.
— Эй, толстый, отвали от моей девушки. Хватит глазеть на нее, еще и лапать.
— Я, может быть, в последний раз вижу ее такой. Вдруг она превратится в жабу в Эмомире.
Эгор только презрительно фыркнул и сказал:
— Что, Тик, жалеешь, что не сказал всю правду про себя и Кити мне при первой встрече?
— Меня тебя послали веселить, поддерживать и, может, даже злить. Чтоб мог эмоциями ты своими жить. Я — клоун, не герой, в твоей судьбе хоть что-то изменить не в силах был, как ни старался. И делать все по правилам пытался, но собрались играть сплошные шулера. И Мания, и Кот, и королева — играли все свою игру, заканчивать ее пора. Все слишком далеко зашло.
Эгор снова фыркнул, подхватил легкую Кити жилистыми руками и, поднявшись с ней на полметра от пола, полетел к выходу. — Эй, ты куда? Разлом ведь не там. Эй, подожди! — Клоун, еще хлюпая носом и размазывая по красным щекам слезы, побежал за Эмобоем.
Эгор пролетел по галерее помещений морга и вылетел в бархат июльской ночи, подсвеченный полной луной. Он искал место, где проститься с любимой и где ей не страшно будет очнуться. Наконец его взгляд упал на поляну в самом конце неухоженного старого кладбища при морге. Она вся поросла высоченной травой, и заметить там Кити можно было бы только с высоты птичьего полета. «То, что надо», — подумал Эмобой. Он опустился в центр поляны и бережно положил тело Кити на траву. Она светилась тихим ровным светом, на который стали собираться дальние родственники Эгора — ночные мотыльки. Эмобой снял черный хитон и прикрыл им не знающее стыда спящее тело, оставив под луной белокурую голову с детско-кукольным лицом. «Спи, моя милая Кити, — думал он. — Когда ты проснешься, меня уже не будет». Эгор стоял, наклонив голову над губами Кити, и любовался ею в последний раз, но тут идиллию опять нарушил запыхавшийся клоун, с трудом отыскавший влюбленных.
— Эгор, да что с тобой? Ведь обещал ты королеве, что принесешь ей Кити.
— Немного поумнел. Не стал я чувств своих показывать при Маргит, чтоб не смогла мне помешать. Я жизнь отдам за Кити. Пусть умру, но я умру счастливым.
— Что сделаешь ты?
— Счастье заберу. Свое законное, прощай, мой толстый друг. Как мог подумать ты, что я поверю Маргит после того, что с Кити сделала она? Как мог поверить, что рискну любимой? Что заточу ее навеки в этот страшный, убитый королевой Эмомир! Она — прекрасное создание Реала, так пусть живет, собою украшая свет. Да если б десять жизней было у меня, я, не задумываясь, отдал бы сейчас их за Кити поцелуй.
75 
