Последние отзывы

  104  

– И что же ты намерен делать, Клив? Уничтожить меня?

– Я хочу договориться с тобой, Варрик. Имей в виду: я уже не тот беззащитный ребенок, каким был двадцать лет назад. У меня есть могущественные друзья. Это моя жена, Чесса, она дочь ирландского короля Ситрика. Это Меррик, владетель Малверна. Рядом с ним стоит его благородная супруга – племянница нормандского герцога Ролло. Если со мной вдруг опять что-то случится, ты потеряешь все. Эта крепость будет стерта с лица земли. У тебя не останется ничего, Варрик. Ни помоста, стоя на котором ты возвышаешься над другими, ни огромных окон за спиной, из-за которых ты кажешься таким значительным и грозным. Ты больше не сможешь внушать людям трепет. Я говорю тебе все это затем, чтобы ты не поступил опрометчиво.

Чесса почувствовала на себе пристальный взгляд Варрика.

– Ты дочь Хормуза, не так ли? – спросил он. – В тебе действительно течет его кровь?

– Да. Я была еще ребенком, когда он вернул королю Ситрику молодость. Я очень любила его, но он покинул меня, исчезнув в тумане времен, и отдал меня на попечение омоложенного им короля.

– Хормуз – самый великий чародей из всех, которых я встречал в жизни, – сказал Варрик. – Хотел бы я знать, кто-нибудь из вас видел своими глазами, как он совершил это великое колдовство – вернул молодость королю Ситрику?

– Мой брат, Рорик, владетель Ястребиного острова, был там, когда это произошло, – сказал Меррик. – Все случилось в точности так, как предрек Хормуз. Король Ситрик взял в жены деву, которую выбрал для него Хормуз. Когда на следующее утро он вышел в Клонтарфе к своим воинам и народу, он был уже молодым человеком, красивым и полным жизни. Скаредность, свойственная старому Ситрику, исчезла без следа. Омолодившись, он перестал быть жадным и сделался щедр и благороден.

– Значит, ты его дочь.

– Да, и он учил меня своему искусству, – ответила Чесса, слегка вздернув подбородок. – Он показал мне, как готовить различные снадобья и научил меня заклинаниям. Но когда он оставил меня, я была еще мала и не смогла научиться многому.

– Я не хочу воевать с тобой, господин Варрик, – сказал Клив. – Я хочу только вернуть себе то, что должно принадлежать мне по праву. Я пятнадцать лет был рабом. Тогда я не помнил, кто я такой и откуда. Память вернули мне сны, которые приходили ко мне в последние три года. Теперь я знаю, кто я, и хочу получить свое наследство. Если для достижения этой цели мне придется убить тебя, я сделаю это не колеблясь.

При этих словах находившиеся в зале мужчины вскочили на ноги, держа оружие наготове. Человек в развевающейся на ветру черной тунике сказал:

– Тебе нет нужды угрожать мне. Я знаю, что ты сын своего отца. Я это признаю. А теперь посмотри на меня, Ронин из Кинлоха.

– Я Клив из Кинлоха.

Варрик молча кивнул, сошел с помоста, и Клив впервые ясно увидел его лицо.

– О боги, – пробормотал Меррик. – Не может быть!

– Но ведь ты его отчим, – проговорила Ларен. – Его мать вышла за тебя замуж после смерти его отца. Как же это возможно?

Клив смотрел в глаза Варрика – один золотистый, другой голубой, – и ему казалось, что он смотрит на свое собственное лицо.

– Ты мой сын. Двадцать лет я считал тебя погибшим. Но ты вернулся домой.

Варрик протянул руки и сжал руки Клива выше локтей.

– Ты мой сын, – повторил он. – Мой.

– Отец, – громко сказала Кири, – мне это не нравится, Я перестану есть!

Сзади раздался негромкий женский голос:

– Она – вылитая ты, Кейман, когда ты была в ее возрасте. Просто одно лицо. Она очень красивая. Добро пожаловать домой, брат.

Клив обернулся и узнал в говорившей свою старшую сестру. Она была похожа на их отца – высокая, белокурая, светлокожая.

– Ты Аргана? Моя сестра?

– Да, Клив.

Однако он не обнял ее. Она была его сестрой, но только по матери. У него все еще голова шла кругом. Рядом с ним стоял его отец, тот самый человек, который, как он столько лет считал, продал его в рабство и забрал у него все. Человек, который стоял в своих черных одеждах на помосте и вызывал чудовищ во время гроз. В это трудно было поверить. Он чувствовал, что Чесса готова забросать его десятками вопросов, на которые он не знал ответов.

– Аргана, – повторил он. – Помню, мать сказала мне, что так звали нашу бабушку. Это необычное имя. Значит, я только твой единоутробный брат.

– Да, но мать-то у нас одна. Так не все ли равно?

– Все это для меня очень ново. Я не знаю, что и думать.

  104