27 
— Я, пожалуй, тоже пойду в свою каюту, — сказала Байрони, поднимаясь с кресла, — Что? Испугались? Уверяю вас, миссис Батлер, я вовсе не намерен ни целоваться с вами на глазах у всех, ни прикасаться к вашим очаровательным грудям.
Байрони вдохнула воздуха и на мгновение закрыла глаза.
— Мистер Хаммонд, — наконец заговорила она. — Я не понимаю, почему вы так возмутительно, так оскорбительно ведете себя по отношению ко мне. Я ведь не сделала вам ровно ничего плохого, если не считать того, что испачкала мукой ваш костюм.
— Значит, для вас это тайна, не правда ли? — непринужденно заговорил Брент, не отрывая от ее лица сверкающих глаз. Он откинулся на спинку кресла, скрестив свои длинные ноги. — Уверен, однако, что у нас есть незаконченные дела.
— Какие, сэр?
— Я, помнится, сказал, что, если вы ударите меня снова, я отвечу вам тем же. И если помните, вы едва не убили во мне мужчину. Прицелься вы поточнее, и я не смог бы спасти прекрасную миссис Сэкстон от напавшего на нее преступника.
— Вы сами напали на меня, сэр! А я лишь защищалась!
Гибким, грациозным движением Брент подался вперед. Она увидела темный блеск в его глазах, таких глубоких и загадочных, притягивавших помимо ее воли.
Ему хотелось дотронуться до нее, выдернуть все эти дурацкие шпильки и погрузить пальцы в ее волосы.
— Вы ли это, Байрони? Все это так странно, вам не кажется? — продолжал он, помолчав. — Как очаровательно и необычно ваше имя. Какое-то короткое время я даже думал, что вы, подобно своему имени, отличаетесь от других женщин. Вопреки всему, что подсказывал мне мой опыт. Вы великолепно смотритесь окруженная богатством и выглядите куда более изысканной, чем та девушка, которую я встретил в Сан-Диего.
— Мистер Хаммонд, я не могу обращаться к вашему так называемому опыту. Какие бы разочарования вы ни испытывали, они не имеют никакого отношения ко мне! Не могли бы вы оставить меня в покое?
— Я думал о возмездии, — продолжал Брент, не обращая внимания на ее слова. — У меня чешутся руки заголить вашу красивую задницу и как следует вас отшлепать.
— Перестаньте! Я больше не хочу ничего слышать! — Байрони вскочила с места, едва не опрокинув стол.
— В чем дело? Разве у вас не красивый зад? — Голос Брента внезапно изменился, стал твердым и требовательным. — Сядьте, миссис Батлер. Не хотите же вы устроить сцену! Я совершенно уверен, что многие пассажиры знают вашего мужа. Что они скажут?
В его словах была правда, подумала Байрони, снова опускаясь в кресло. Здесь он ничего ей не сделает. Она просто будет терпеть его присутствие, пока ему не надоест ее дразнить.
— Так-то вот лучше. Скажите мне, Байрони, ваш муж доставляет вам радость в постели? Понял ли он, что вы попали к нему.., в состоянии не первой свежести? Или вы провели его, немного покричав в нужный момент? А как насчет капли крови?
Ее глаза расширились, и Бренту захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Маска простодушия — признак хорошей актрисы. Она опустила взгляд на колени, и он увидел, как ее щеки покраснели — то ли от гнева, то ли от боли.
— Ах, как я вижу, ваше мнимое непонимание длилось недолго.
«Нет, — в оцепенении подумала она, — я понимаю, о чем ты говоришь. Мой драгоценный папаша говорил мне то же самое. Я должна сдержаться. Он не может сделать мне ничего плохого, во всяком случае не здесь. И вообще нигде. Скоро я освобожусь от него». Эти мысли вызвали в ней необъяснимую боль, и она заморгала.
— Мистер Хаммонд, а кто такая «герцогиня»?
И какое отношение она имеет к дому рядом с вашим салуном?
На лице Брента появилось выражение тревоги, потом, запрокинув голову, он громко расхохотался:
— Видно вы, дорогая моя, наслушались того, чего не следовало бы слушать.
— Я подумала, что она, возможно, ваша любовница.
Ее язвительный тон заставил его рассмеяться еще громче.
— Нет, не любовница, а мой партнер по бизнесу.
Ее зовут Мэгги, и, что удивительнее всего, она честная женщина. Перед нею спасовал бы сам Диоген. Что до ее дома, так это публичный дом. Эта герцогиня просто мадам, хозяйка борделя, одного из лучших в Сан-Франциско. «Белл Кора» и «Аккой» далеко отстают от него по красоте и квалификации девушек.
— Бордель, — тупо повторила Байрони.
— Да. Уверен, вы знаете, что это такое. Место, где мужчины платят за получаемое наслаждение. Ее дом наслаждений соединяется с моим салуном. Одно дополняет другое, представляете? Выигравший мужчина хочет отпраздновать выигрыш. Проигравшему хочется позабыть о своей неудаче, а где найти лучшее место, как не в теплом теле женщины?
27 
