101 
— Четыре мачты, — тоном заправского маклера добавил англичанин, — две палубы, высокие трюмы. Их можно быстро разгородить на несколько ярусов. Команда такого корабля имеет сто моряков, а матросов он может взять до семисот человек за раз. На кухне внизу сложена самая настоящая печь, каменная, и она способна прокормить всех этих людей горячей пищей. А при необходимости — вдвое больше… Как это по-русски… Населения?
— Интересно, — усмехнулся Зверев. — А чем, по-вашему, отличаются моряки от матросов, если говорить по-русски?
— Ну, князь, моряки — это те, что поднимают и опускают паруса, занимаются грузом, корпусом и такелажем, — согнул пальцы на одной руке англичанин и перевел взгляд на другую: — Матросы же занимаются оружием, а при столкновении ведут бой, высаживаются на чужой корабль. Я что-то неверно сказал, князь?
— Все верно. — Андрей понял, что попал впросак, считая «моряк» и «матрос» словами-синонимами. — Просто у нас в княжестве моряков называют корабельщиками.
— Ко-ра-бьель-шиками, — старательно повторил Мэтью Ро.
— Корабельщиками… — вздохнул Зверев, занимаясь невеселой математикой.
Чтобы вести ушкуй — нужно не меньше пяти человек. Еще сто требуется на каракку, и хотя бы три десятка — на неф. У него же в наличии всего двадцать пять человек, даже считая Звиягу и двух раненых холопов князя Друцкого.
— Для управления этим большим кораблем нужен опыт и многие знания.
— И многие люди, — добавил Андрей.
— О, как раз с экипажами сложности быть не должно, — небрежно отмахнулся сын адмирала. — Ведь вы, как я понимаю, намерены перевозить невольников? Почему бы не заставить их поработать с парусами?
— Они же ничего в этом не смыслят!
— Ну и что, князь? Поверьте, это неважно. Вы знаете, как у нас, в славной Британии, набирают моряков для королевского флота? Королевские вербовщики просто выходят на дорогу в стороне от глаз и больших поселков, выбирают среди прохожих парня покрепче, кидаются на него, вяжут и доставляют на борт корабля. И ничего, уже через пару дней этакий деревенский увалень прекрасно таскает фалы и поднимает гроты. Судя по тому, как вы управились с негодяями на этой каравелле, вашим воинам вполне по силам удержать в повиновении сотню безоружных бездельников. А уж заставить их выполнять правильно свою работу — это забота капитана.
— Если я правильно тебя понял, Мэтью, — задумчиво произнес князь Сакульский, — именно ты и есть тот капитан, что способен превратить рабов в команду?
— Я не раз бывал в Любеке и могу свести вас с честным торговцем старыми и не очень кораблями. Советую, князь, не говорить о том, что вы нуждаетесь в большом корабле. Лучше посетуйте, что каравелла для вас слишком мала. Торговец сам предложит забрать у вас это судно и выбрать у него другое. С некоторой доплатой, разумеется. Тогда торговец наверняка закроет глаза на то, что у вас нет купчей на эту лоханку. Продать ее иным путем, полагаю, не получится вовсе.
— Откуда такая любезность, мистер Ро? Ты готов принять на себя чуть не все наши хлопоты?
— Взгляните на меня, князь. После двух лет плавания старшим помощником на большом торговом корабле мне придется вернуться домой босым и нищим. Отец опять станет меня высмеивать, старшие братья — считать неудачником. Я вижу, князь, что вы затеяли очень трудную авантюру, almost impracticable. Большой риск, большой труд, большие сложности всегда означают и большую плату. Думаю, две сотни дукатов[41] за десять дней я смогу получить.
— Дукаты, дукаты… — начал рыться в памяти Зверев.
— Ну… Флорины… Цехины… — попытался подсказать англичанин. — Ну, один талер оценивают в три дуката.
— То есть шестьдесят талеров?
— Семьдесят! — возмутился англичанин.
— Хорошо, семьдесят, — кивнул Андрей. — Но не за десять дней, а по прибытии в первый русский порт.
— Согласен, — улыбнулся Мэтью Ро. — Полагаю, за десять дней мы управимся.
— Князь, Андрей Васильевич! — послышался с воды голос князя Друцкого. — Князь, где вы?
— Я здесь, — подошел к борту Зверев.
— Я предлагаю причалить в порту одним ушкуем, чтобы не платить за стоянку остальных кораблей.
— Можно не платить вообще, — высказал свое мнение англичанин. — На каравелле есть шлюпка. Ее можно спустить на воду и высадиться на ней.
Предложение было принято. Только когда в лодке заняли места восемь гребцов, стало понятно, сколь мала команда ушкуя для управления каравеллой — на палубе остались только Тришка и Звияга. Забрав князя Друцкого, корабельщики погребли к берегу. Андрей по дороге рассказал о предложении спасенного англичанина, и Юрий Семенович воспринял его с удовлетворением:
101 
