очень нудно 
77 
«Загнать в камыши — значит, лишить подвижности», — щелкнуло в голове у Андрея, и он рявкнул:
— Не отворачивай!
— Столкнемся же!
— Плевать! Стремнины держись!
— Деда, влево на два пальца отверни…
Судно покатилось от камышовых зарослей навстречу странной чалке. Двадцать саженей, десять, пять… Рулевой и двое сидевших рядом мужчин на ней переглянулись — похоже, такого маневра они не ожидали. Но тот, что был слева, решительно кивнул, выпрямился во весь рост, взмахнул шестопером[29] и крикнул:
— Дувань!!!
Гребцы дружно развернулись, Зверев увидел несколько луков и резко пригнулся:
— Ложись!
В этот миг он испытал не страх, а огромное облегчение: наконец-то началось! Схватил древко бердыша, откатился на два шага, поднялся на ноги — сюда лучники с чалки снизу вверх попасть не могли. Судно содрогнулось от удара — Андрей потерял равновесие и рухнул на палубу, краем глаза заметив, как на борт ложатся крюки абордажных лесенок. Снова вскочил, но еще не успел поднять оружия — запрыгнувший на ушкуй грабитель рубанул его саблей поперек груди и шагнул дальше, высматривая новых жертв. Андрей снизу вверх, с разворотом и оттягом, ударил его сзади и неожиданно легко разрубил на две половины. Повернулся к борту, успел вскинуть бердыш горизонтально вверх, спасая голову от удара мечом по темечку, но бородатый, отчаянно рыжий речной пират упал на колено и вогнал клинок Звереву в живот. Железо скрежетнуло по железу, вспарывая рубаху, кончик меча вынырнул у князя над плечом. На миг на лице душегуба нарисовалось недоумение — и Андрей добил его ударом подтока в основание шеи.
— Князь, справа!
Над бортом появилась еще голова — Зверев снес ее широким взмахом, тут же ткнул острием в спину разбойника, что теснил Левшия к корме, одновременно с Пахомом обрушил клинок на попытавшегося поднырнуть под бердыш Звияги пирата.
— Князь, справа!
Палуба была очищена, и путники подступили к борту, готовые отражать новые атаки.
— Князь, справа! — наконец пробился до сознания Андрея истошный вопль Риуса.
Он глянул на корму, где мальчишка со щитом подпрыгивал, тыкая пальцем в сторону камышей, метнулся к правому борту и увидел две лодки, по десятку человек в каждой, подваливающие к кораблю. С одной уже забрасывали лесенку с крюками на конце. Зверев бросил бердыш, схватил пищаль. Зажигать фитиль было некогда — он просто опустил ствол вниз, зажав под мышкой, ткнул свечой в запальную полку.
Д-дадах!!! — от оглушительного грохота заложило уши, снизу поплыли клубы белого дыма, а тать, карабкавшийся по лесенке, замер, съежившись и втянув голову в плечи. Андрей сбил его ударом приклада, бросил разряженную пищаль, подобрал другую, навел на подплывающую лодку. Люди на ней взвыли от предсмертного ужаса. Свеча коснулась запального отверстия, и сноп из шестнадцати восьмимиллиметровых свинцовых шариков с оглушающим грохотом обрушился на несчастных с расстояния в пять шагов, пробивая тела, ломая кости — и дырявя, выламывая доски лодчонки. Дым чуть развеялся, и стало видно, что у второго плавсредства такой же залп с высоты человеческого роста разнес в щепы весь нос. Грабители барахтались в воде, цепляясь за обломки и ушедшие вниз борта — хвататься на гладком брюхе ушкуя им было не за что.
Убедившись, что с этой стороны опасности больше нет, Андрей перешел на другой борт, подобрал пищаль, заготовленную с этой стороны, запалил фитиль. Осторожно, краем глаза, выглянул наружу.
Пираты спустили парус и продолжали удерживать ушкуй лестницами с крюками, но сами на борт пока не рвались. Оно и понятно: там ведь головы рубят! Они свое дело сделали, внимание отвлекли. Пятерых из одиннадцати потеряли. Как раз сейчас с другого борта должны неожиданно выскочить две абордажные команды…
— Ну-ну, будет вам и абордаж, — тихо пообещал князь, глядя на душегубов, стоящих на корме. Двое из троих, откинувшие за спину темные плащи с вишневой подбивкой, поблескивали дорогими кирасами с золотыми лилиями на груди. Андрей высунул пищаль через борт, направил в их сторону, нажал спуск.
Д-дадах!!! — свинцовый сноп снес двоих татей в воду, а третий скатился на дно чалки, жалобно воя и царапая пальцами грудь. Зверев отложил пищаль, взял другую. Оставшиеся грабители, поняв, чем это грозит, бросили лестницы и заметались. Плоскодонка начала отползать.
— Проклятье! — Андрей выстрелил, разнеся в кровавые клочья лишь одного душегуба, бросил ствол, вырвал у Левшия бердыш и прыгнул вниз.
77 
