очень нудно 
46 
— И огород у хозяев тоже где-то имеется, — сделал вывод Хомяк. По всему выходило, что с голоду он и сейчас не умрет, и запасы на зиму сделать сможет — но в одиночку придется изрядно покрутиться.
Выбравшись наверх, Никита остановился перед печью. Его мучило любопытство и голод — а запахи из-за заслонки доносились весьма аппетитные. Наконец он решительно отодвинул заслонку, подцепил ухватом горшок, подтянул к себе, открыл крышку и заглянул внутрь. В прозрачном бульоне, подернутом золотистой пленочкой жира, в окружении белых луковиц и светло-желтых ломтей каких-то кореньев, плавали, выставив ребра, крупные куски рыбы.
— Ух ты-ы! А я думал, домовой озорует! — Хомяк еще раз прошелся по дому, заглядывая под лавки, никого не заметил, решительно махнул рукой, кинул с полки на стол деревянную плошку, черпаком выложил в нее пару кусков, добавил вареного лука, после чего вернул горшок в печь, а сам приступил к трапезе.
Стоило ему облизать последнее ребрышко, как с улицы опять послышались хлопки. Никита привычно метнулся к окну, уткнулся носом в полупрозрачную пленку, чертыхнулся:
— Надо сюда стекла с машин переставить! — и выскочил во двор.
Здесь все оставалось по-прежнему. Новый хозяин деревни прошелся пару раз туда-сюда по утоптанной земле, потом наклонился и пощупал горшок со свиным варевом. Вроде, остыло. Никита подхватил горшок и пошел кормить скотину.
* * *
После долгого перехода по щиколотку в воде, земля пошла вверх. Ненамного, от силы на метр, но этого хватило, чтобы чавкающее болотце стало сушей. Ивовый кустарник расступился, и путники вышли на поросший лютиками, васильками и ромашками широкий луг. Тропинка свернула к одинокому дому, с пустыми глазницами окон и несколькими большими дырами в поросшей мхом кровле.
— Вот тебе, братец, и Обухово, — сбросил раскладушку Немеровский.
Впереди, метрах в двухстах, за поляной опять поднималась стена кустарника. Что это такое, реконструкторы уже знали: болото.
— От, блин, — Росин посмотрел на часы. — Назад идти поздно. Придется ночевать здесь. Хоть лагерь разбить успеем, и то хорошо.
Мастер снял со спину груз, потянулся, сделал несколько шагов в сторону Невы. Сколько метров или километров отделяло его от русла, понять было невозможно, поскольку впереди, мерно покачиваясь, стояла высокая стена камышей.
— Миша, — окликнул мастер своего обычного советчика. — Как считаешь, и что нам теперь делать?
— Отдыхать. Греча еще есть, тушенка тоже. Пару дней голодать не придется.
— Да я не про то! Викингам встреча назначена у Володарского моста. А нам не то что дойти, реки увидеть невозможно.
— Подождут, подождут, — пожал плечами Немеровский, — и поплывут дальше… Там, — показал он пальцем себе за спину. — Там мы уже были.
— Подбросьте сырости в костры, когда кашу варить станете, — попросил Росин. — Может дым увидят, догадаются где мы застряли.
В принципе, Валентин не дурак: увидев заболоченный берег, сам догадается, что клубы к условленному месту не добрались.
Вот только что он тогда сделает? Пожалуй, действительно поплывет дальше. Захочет посмотреть, на месте ли город, и что от него осталось. А потом? Или найдет отделение милиции и сообщит о двух сотнях пропавших людей, или спустится дальше по течению, в Финский залив, или разобьет лагерь где-то в городе. Да, против течения выбираться ему смысла нет, а с залива можно издалека сигнал увидеть. Дым, например. Будем надеяться, что именно так он и сделает.
Настроение среди участников фестиваля заметно ухудшилось. Все рассчитывали к вечеру уже дома быть, а оказались заперты на болотном острове. Небольшое удовольствие. Правда, указаниям они еще подчинялись: назначенные дежурные разводили костры и готовили ужин, другие заготавливали дрова. Остальные ставили палатки.
Правда, разбивать огромные воинские палатки никому в голову не пришло, и привыкшие пользоваться готовеньким Росин и Немеровский оказались без крыши над головой. Хорошо, хоть раскладушки не бросили. После ужина фактические организаторы фестиваля поставили свои кроватки бок о бок, расстелили постели и забрались под одеяла.
— Одного не понимаю, — закинул руки за голову Кемеровский. — Откуда здесь все эти болотины? Ведь нормальные поселки стоять должны! Ижора, Рыбацкое, Усть-Славянка!
— Тебе сказать откуда, Миша? — откликнулся Росин. — Могу рассказать. Дело в том, что я на Московском шоссе живу. Это около метро «Звездная». Мои родители туда переехали в шестидесятом году. Так вот, мать с отцом рассказывали, что от самого шоссе и до Витебской железной дороги, от поселка Шушары и до знаменитой Бассейной улицы стояло одно большое болото. Потом это болото перерезали проспектом Славы и улицей Орджоникидзе, протянули проспекты Гагарина и Космонавтов. Построили школу мою, триста пятьдесят шестую. Дома начали везде втыкать.
46 
