очень нудно 
34 
– На работе я был, – Артур слегка сощурился. – Не думал, что я снова ходить буду?
– А кто думал? – Сергей вздохнул. – Тогда ведь говорили, что ты чудом жив остался. Хорошо, что ещё не полностью парализованный. Тем более ты так старательно всех от себя гнать начал, все старые связи оборвал, потерялся… Я, когда увидел сначала подъезд с прибамбасами, потом твой голос услышал, потом дверь одна на площадке, а потом тебя, то подумал, что у меня галлюцинации.
– Как видишь, не галлюцинации. Это я, я на своих ногах, это моя квартирка, я рад тебя видеть, – Артур улыбнулся, и в черных глазах мелькнули теплые огоньки. – Действительно рад. Давай ещё по глотку за то, что мы снова рядом.
– Давай, – согласился Сергей.
– Где ты? Как? Рассказывай, – Артур закурил очередную сигарету. – Подполковника уже получил?
– Уже, – Сергей улыбнулся. – Уже и на пенсию вышел.
– Давно? – удивился Артур.
– Две недели. Теперь думаю, что делать дальше. В школу, что ли, пойти, мальчишкам штаны поддерживать? Не решил ещё. А так… всё, как у всех. Женился на последнем курсе. Распределился сначала в Польшу, потом в Афгане отметился, потом по Союзу мотался. Когда отделяться начали, то мы в Казахстане как раз были. Гражданства тамошнего принять не захотели, вернулись домой, здесь туда-сюда катались, окончательно осели под Киевом. Двое детишек у меня – девчонки. Обе похожи на меня. Жена воспитательница в детском саду. Толстеть вот начал.
– Это солидняк растет, – рассмеялся Артур.
– У тебя не растет.
– А у меня работа такая. Рассказывай, что ещё.
– А что ещё? Старики живы, болеют, правда. Квартира самая обычная, трехкомнатная. Подумывали, может быть, сюда вернуться, к родителям поближе. Теща с тестем в Димитрове живут, тоже рядом. А ты? Расскажи, каким ты чудом встал?
– Знаешь, что такое этапные операции? – задумчиво сказал Артур. – Это желание встать, наркоз, упрямство, терпение и так до достижения результата или до бесконечности. У меня их было восемь. Две из них на мне сделали впервые, защитили две диссертации. Я ведь сначала думал, что так на костылях, а то и, упаси Боже, в инвалидном кресле, останусь. На свет смотреть тошно было. Ты Андрея Ивановича помнишь?
– Тренера твоего по гимнастике?
– Ну да. Он, когда увидел, то здорово на меня надавил. Может, с этого всё и началось. Я тогда ещё лежал. Ему в институте старую травму подлечивал. Убедил он меня, что если захотеть, то попытаться встать можно. Матушка поддержала. Я захотел. Не сразу, конечно. Ломался несколько раз, верить переставал, а когда, после третьей операции ноги почувствовал, уперся. После шестой на ноги стал полностью. После восьмой – пошел, как когда-то. Верней, не сразу пошел. Ходить учился по новой. Заняло это всё почти два с половиной года. Все говорили, что такого результата никто не ожидал. Я ведь не просто хожу. Я могу бегать, прыгать, что угодно. Маленькая заморочка – когда в теннис играю, то одеваю наколенники фиксирующие. Знаешь, как при спортивных травмах. Вот и всё.
– А остальное? Семья, работа?
– Отец ты помнишь, когда погиб. Лена уехала с родителями. Я с матушкой остался. Когда начал нормально ходить, нужно было решать что-то, чем заняться. Со спортом уже ничего не вышло бы, училище накрылось, да я и рад был. Осталась физика.
– Да, с физикой у тебя никогда проблем не было, – кивнул Сергей. – Только тогда тебя наша Рыжая потрепать хотела и двойкой пугнула.
– Да Бог ей судья. Тем более теперь… Слушай, я тогда так и не поинтересовался, что с ней случилось? Я ведь в больнице был, когда она померла.
– Не знаю, на сколько правда, но слышал я, как мои старики разговаривали. Вроде бы её муж из окна выбросил. Застукал с каким-то молодым, она ему ботинки вылизывала, а он на неё помочился. После этого они начали прямо на полу заниматься этим делом. У мужика крышу-то и сорвало. Он молодого кухонным топориком по головушке обласкал, а её, когда она к окну побежала, на помощь звать, подтолкнул. Отец дело читал.
– Мерзко, – поморщился Артур.
– Ты прав, Бог ей судья. Что с тобой-то дальше было?
– Вот я и подался в военно-механический. Закончил с красным дипломом. Попал работать в закрытый НИИ, занимался волоконной оптикой. Работу начал писать. В принципе и написал, только к тому времени всё начало разваливаться и работа моя оказалась никому не нужна. До сих пор валяется, как память о том, как я был научным сотрудником, – Артур горько усмехнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. – Потом заболела матушка. Вернее, выяснилось, что у неё рак в такой стадии, что ничего уже нельзя было сделать. Проболела она полгода и умерла. Остался я один. В первое время казалось, что жизнь кончилась: ни родни, ни друзей особенно близких… Да и что толку мне было в то время в друзьях? Лену как не искал, даже концов не нашел. Домой приходил, о стариках всё напоминало… На работе ничего уже не удерживало: тему закрыли, за зарплату вечная драчка, кто кому подляну больше сделает… – он помолчал. – Решил я всё бросить и сыграть ва-банк. Я к тому времени с хлопцами встретился, которых по спортивным каналам знал. Вот и решили мы спортклуб открыть. Поначалу трудно было, но ничего, раскрутились. Теперь вот квартирка эта, клуб, БМВ новая, финансовые проблемы не отягощают. Пожаловаться не на что.
34 
