87 
– Не особенно. У него были русые волосы… да, туфли ещё светлые были…
– Если увидишь, узнаешь его?
– Всех узнаю.
– Что было дальше?
– Не знаю, долго ли пробыл в отключке, но когда очнулся, то меня уже связали и завязали мне полотенцем рот. Лиле заклеили пластырем рот и начали насиловать… – у Артура начал садиться голос. – Меня держали за волосы, чтобы я не смог закрыть глаза…
– Кто именно её насиловал?
– Все. Я не смогу сейчас рассказать всё подробно… – он прикрыл глаза.
– Хорошо, пока оставим. Что было дальше?
– Это продолжалось долго… Я не знаю, сколько… Потом Гарик меня ударил головой об пол. Очнулся я уже в «скорой».
– Ты ещё можешь говорить?
– Да, – Артур поднял веки. – Только сейчас не спрашивайте, как именно это было.
– Не буду. У меня здесь есть записка, адресованная тебе. Ты сможешь сам прочитать?
– Да…
Артур взял листок бумаги. Неровными буквами, скорей всего дрожащей рукой, на нем было написано: «Артур, прости! Я не смогу жить в этой грязи. Если ты просишь мне всё, то я себе не прощу. Прощай. Я любила тебя и надеюсь, что ты тоже любил меня хотя бы чуть-чуть. Ещё раз прости. Лиля». Написанное расплывалось перед глазами. Артур снова прикрыл глаза и до крови закусил губу. Не мог он представить себе Лилю мертвой.
– Ты в порядке?
– Да.
– Понимаешь, один очень щекотливый момент. При вскрытии твоей девушки, эксперты обнаружили множественные следы насилия. Притом зверского насилия. Вены она вскрыла себе сама. Но вот её мать говорит, что никого не подозревает в том, что произошло. Дочь пришла домой поздно вечером в грязном порванном платье, она выругала её и ушла спать. Утром дочь была мертва. Мать считает, что если бы она не поддерживала с тобой отношений, то ничего бы и не произошло, что никто её не насиловал, а, скорее всего, она куда-то пошла добровольно. Это ты на неё плохо влиял.
– Она в одном права, если бы мы не встречались с Лилей, и она не отшила Гарика, ничего бы не случилось. Он пришел рассчитаться за наши встречи и за то, что Лиля предпочла меня.
– Я понял, что её мать была в курсе и не одобряла вашей связи?
– Да. Я не настаивал. Я прекрасно понимал, как обстоят дела, поэтому не имел права на чем-то настаивать. Лиля сама так решила.
– Успокойся, у людей разное понятие полноценности.
– А вы смогли бы себя чувствовать нормально, если бы, упаси Боже, это произошло с вашей девушкой? – Артур тяжело посмотрел на него.
– Время лечит всё. Ладно, поправляйся. Я ещё зайду на днях.
На кладбище Артур приехал уже когда начал практически нормально ходить. Он ещё чуть заметно прихрамывал, но человек непосвященный заподозрил бы у него просто легкое растяжение. Был солнечный сентябрьский день. Ещё яркая зелень деревьев и щебет птиц никак не вязались со смертью. Артур положил на могилу цветы – большой букет роз – и долго стоял, глядя на фотографию Лили на скромном памятнике. Время не лечило. Осталось чувство вины: не уберег, не смог защитить. Дмитрий Павлович, правда, удивлялся, каким образом Артур сломал одному из парней ребро, а второму челюсть и поставил чудесный «фонарь». Артур только хмуро ответил, что руки у него здоровые. Сломанное ребро и всё прочее, были не защитой, а так, пародией… Лили не было.
– Что вы здесь делаете? – услышал он сзади голос.
Артур медленно повернулся. Сзади стояла мать Лили. Она явно не ожидала его увидеть. На её лице сначала мелькнуло удивление, потом лицо стало злым и неприятным.
– Вы?
– Я. Не ждали? – холодно спросил Артур.
– Не ждала. Вы всё же начали ходить?
– Начал. И в институт поступил. Уже год отучился.
– На свои достижения пришли посмотреть? – с сарказмом спросила она.
– Вы так ничего и не поняли, – Артур опустил глаза. – Я ведь любил Лилю.
– Только убили не вас, а её! Это всё из-за вас! Уходите отсюда, и больше не являйтесь!
– Хорошо, я уйду. Но приходить сюда вы не можете мне запретить.
– Убирайтесь! Слышите вы! Это вы убийца!
– Не я, – Артур качнул головой. – Я защитить не смог, а вы её тогда одну оставили. Поведи бы вы себя тогда по-другому, может всё и сложилось бы иначе.
– О чем ты можешь судить?! Да ты калекой был! Убирайся и будь ты проклят! – её лицо исказилось от злобы.
Артур тяжело посмотрел на неё и пошел по тенистой кладбищенской аллее к выходу.
* * *
«Видно неспроста ты мне снилась, Лилечка», – подумал Артур. На душе было тяжело, как тогда.
87 
