22 
Он опустился рядом с ней на колени.
– Я только что о вас думала, – сказала Чандра. – Вы долго пробудете в Кройленде?
Джерваль посмотрел на море:
– Мой отец не ограничил меня временем. Вы хотите, чтобы я уехал?
– Иногда хочу.
– За что же такая немилость? – удивился он.
– За то. Что вы относитесь ко мне, как к какому-то жалкому котенку, – ответила Чандра, надув губки.
– Но котенок просто прелестен, – сказал Джерваль. – Что же касается крепости Кемберли, надеюсь, без меня она не разрушится.
– Я никогда не видела мужчины, – Чандра посмотрела ему в лицо, – так похожего на моего отца.
– Вы мне льстите, миледи?
– Нет, я лишь отдаю вам должное, но иногда жалею, что не такая, как вы.
– Если бы вы походили на меня, Чандра, я бы очень огорчился. Слава Богу, что вы не мужчина.
– Господь Бог, должно быть, разгневался на лорда Ричарда, поэтому я и родилась девочкой, Как по-вашему, Джерваль де Вернон?
Ему казалось, будто он в забытьи.
– Вы прекрасны, Чандра! – страстно воскликнул Джерваль.
– Вам не к лицу лесть, Джерваль. Вот мой отец никогда не лукавит.
– Вы часто сравниваете меня с ним, Чандра.
– У вас много общего, но он на голову выше всех мужчин, которых я знаю. Но вы так же добры, как и он.
Рано утром Джерваль видел, как из спальни лорда Ричарда вышла одна из девушек-служанок. Заметив его, она смутилась и опустила глаза. Джерваль понимал, что лорд Ричард похотлив, как и большинство мужчин.
– Я тоже считал, что мой отец лучше всех, – признался Джерваль, – пока сам не стал мужчиной. Только тут до меня дошло, что он такой же, как и я. А в вашем возрасте, Чандра, я смотрел отцу в рот.
– А сейчас вы считаете себя мудрецом?
Джерваль засмеялся. Он уже знал, что любит ее.
Однако сомневался, что Чандра питает к нему нечто большее, чем дружеское чувство.
– Нет, я не мудрец, – ответил Джерваль, – к счастью, это не так. Вот если человек понимает и принимает то, что предначертано ему Богом, значит, он мудр.
– А вы, Джерваль, принимаете то, что предначертал вам Бог?
– Полагаю, не следует бороться с неизбежным, прятаться от того, что неотвратимо: это – проявление слабости. Помню, как три года назад я принял участие в турнире недалеко от Йорка. Турнир проходил тайно, ибо, как вы знаете, король Генрих запрещал подобные состязания. Мои друзья восхваляли меня, утверждая, что я непобедим. Однако сын одного лорда из Шотландии стал победителем. Сначала я был ошеломлен, затем разозлился. Но в конце концов понял, что человек, считающий себя выше других, обречен на страдание. Нужно уметь мириться с тем, что есть, и не желать того, что не дано иметь.
– А к женщинам это тоже относится, Джерваль? Или вы не берете их в расчет, считая жалкими существами?
– Только дурак бывает жалок, Чандра.
– Лорд Ричард убежден, что почти все женщины – дуры.
– Но ведь ваш отец любит и уважает вас, хотя вы – женщина.
– Лорд Ричард никогда не видел во мне женщину.
– Ошибаетесь, Чандра.
Помолчав, она сказала:
– Я очень мало знаю о Кемберли. Он похож на Кройленд?
Джерваль понял, что она хочет перевести разговор, и спокойно ответил:
– Как оборонительное сооружение, да. Однако Кемберли не такой древний… Зато и такой сырости, как здесь, в Кемберли тоже нет.
– Сырости? Вот уж никогда не думала, что в Кройленде сыро!
– У вас прекрасный замок, Чандра, но Кройленд на целое столетие старше Кемберли. Мой дед лорд Гийом де Вернон построил Кемберли еще при короле Джоне. Он предусмотрел многое, о чем еще не задумывались, а может, даже и не знали тогда, когда возводили Кройленд. В замке много окон, они пропускают солнечные лучи, а поэтому в комнатах всегда сухо.
– Даже не верится, что настоящий воин станет заботиться о таких мелочах.
– Дед все это делал для моей бабушки. Она была родом из Аквитании. Дед очень любил ее. Она не совсем хорошо чувствовала себя в условиях нашего северного климата и тосковала по теплому южному солнцу. Поэтому Гийом делал все, чтобы ей было лучше.
– Что же с ней случилось?
Джерваль усмехнулся:
– Она дожила до старости, не переставая тосковать по родине. Моя мать, леди Эйвисия, во многом похожа на нее. Она не станет держать тростник на полу, чтобы не разводить блох, мошек и грязь. Когда принц Эдуард женился на Элеоноре Кастильской, а король Генрих велел повесить в комнатах невестки в Виндзоре толстые испанские портьеры и застелить полы коврами, привезенными из ее дома, моя мать радовалась, а отец брюзжал. На каменных полах во всех спальнях у нас в Кемберли тоже лежали мягкие тканые шерстяные коврики, поэтому ходить по ним не холодно и приятно. Надеюсь, что вам… – Он вдруг замолчал. Чандра внимательно смотрела на него. Ей все это было явно интересно.
22 
