очень нудно 
118 
Остальные тоже начинают расходиться. Первым, бормоча что-то себе под нос, наверх поднимается Джеки. За ним почти беззвучно взлетает по лестнице Кит. Как всегда пыхтя и отдуваясь, шагает по ступенькам Джерри.
Последним поднимается наверх Трахнутый. У моей двери он останавливается, и я слегка морщусь, но он так и не заглядывает внутрь.
Еще несколько раз скрипнули под чьими-то ногами рассохшиеся половицы, но уже через час старый дом наконец затих. Наступила невообразимая тишина. Глубокое ничто затопляет все.
Только комната, только окно, кровать и я.
И звездный свет.
Темный гребень горы, закрывший нижнюю часть созвездия Пегаса. Запах леса, хвои, старых простыней, ржавого железа, плесени, сырости.
На меня снисходит покой.
Я знаю, что все закончится именно здесь. Здесь Саманта будет отомщена — или я умру.
В глухом лесу накануне осеннего равноденствия, когда одно время года сменяется другим... С помощью пистолета или ножа... Я почти вижу, как все произойдет, потому что знаю: это мне по силам.
Я могу это сделать.
Воздух под деревьями чист и неподвижен.
Птицы зигзагами чертят желтоватое небо. С елей и пихт свисают мох и лишайники. Корявые дубы стары, как Американская революция.
Трупы лежат, распростершись на холодной земле.
Так будет. Панорама смерти вокруг — не плод моего воображения.
Я не знаю еще, как я это сделаю, но я постараюсь, чтобы это случилось. И хотя сейчас я скован, безоружен и за мной следят, я бы ни за что не поменялся местами с моими тюремщиками.
Каждому свое.
Только ее я пощажу.
Вопли, кровь. Соленые слезы капают на влажную землю... Только ее...
Это будет по-настоящему страшно. Я клянусь. Сова Минервы в ужасе улетит прочь, и за мили отсюда бурый медведь поднимется на задние лапы и со страхом принюхается к запахам бойни, которые принесет в лесную глушь слабый южный ветер.
Клянусь...
Я улыбаюсь и засыпаю с сознанием того, что каждая прошедшая минута приближает желанный миг.
10. Измена в Белфасте
Легкая дымка размывает резкие очертания далекой горы. Солнечные лучи ласково скользят по кронам бесчисленных деревьев. За окном беспечно порхают яркие бабочки и голубые мотыльки. Поляна вокруг дома звенит от щебета птиц. Неподвижны перистые облака. Синее, цвета балахона палача, небо перечеркнуто белыми следами самолетов.
Я несколько раз сгибаю и разгибаю пальцы. Сажусь. Потираю ногу под наручниками.
Я городской житель. Мне неизвестны названия деревьев, но я знаю, что их здесь несколько пород. Черно-коричнево-зеленым ковром они покрывают холмы и долины, скрадывая истинную топографию местности. Лишь кое-где видны просветы — следы старых пожарищ, поляны, извилистые тропы.
Насыщенный кислородом воздух пьянит. Мы не в горах, иначе бы я это уже почувствовал. Вокруг только лес, но мне кажется, что мы недалеко от воды. Соленой воды. Это может быть побережье, бухта, залив — что угодно. Я чувствую запах Атлантики, и это утешает меня по утрам, когда я просыпаюсь: каждый раз — в другой комнате, каждый раз — другим человеком, которому грозит новая опасность.
Вот уже пять лет я ни дня не был Майклом Форсайтом — простым, веселым парнем, каким я был в старое доброе время. Впрочем, вряд ли оно было для меня добрым.
На всякий случай проверяю наручники и кровать. Но толстые железные прутья крепки, а наручники надежно заперты. И все равно близость Атлантики бодрит и вселяет надежду. Это да еще записка, которую я оставил на «Королеве Елизавете». Но главное — неведомо откуда взявшееся чувство, что все решится именно сегодня.
Сегодня.
Я просыпаюсь готовым к войне. И я намерен первым нанести удар. Питеру Блекуэллу осталось жить сорок восемь часов, потом Трахнутый его убьет. В моем распоряжении примерно столько же времени: когда из Белфаста поступят результаты проверки, станет ясно: Шон Маккена не тот, за кого он пытался себя выдать.
Вот почему мне пора действовать.
Первым делом необходимо выяснить хотя бы примерное местоположение дачи Джерри Маккагана. В окно мне видны кусок леса, холмы, участок заброшенной железнодорожной ветки, которую дикая природа вновь отвоевала у людей. Между деревьев сразу за сараем я различаю насквозь проржавевший железнодорожный вагон без крыши и колес. И только сама дача отнюдь не напоминает скромную лесную обитель, какая обычно ассоциируется у нас с портретами первых президентов на купюрах мелкого достоинства. Дом кажется просто огромным. Он построен в форме буквы «Г», имеет два этажа в высоту и окружен по меньшей мере тремя служебными постройками. Я бы даже не назвал этот сложенный из толстых тесаных бревен дом дачей. Это скорее летняя резиденция или загородное имение. Не знаю, сколько акров окружающего леса принадлежит Джерри, но не сомневаюсь: целиком поместье стоит не один миллион долларов.
118 
