95 
Протекло несколько бесконечных минут, прежде чем Лоренс осторожно поднял побежденного короля, подержала длинных тонких пальцах и положил на доску. И, откинувшись на спинку кресла, поднес палец к поджатым губам. Отблески огня высвечивали наши силуэты, бросая причудливые тени на лица. Наконец он медленно, задумчиво протянул:
— Прекрасная игра, дорогая. Вкус победы сладок, не так ли?
Я слегка повернула голову, чтобы он не видел моей торжествующей физиономии. Страх, напряжение и волнение переполняли меня.
— Разумеется, милорд. А разве может быть иначе? Загадочная улыбка промелькнула на его губах.
— Верно… нет ничего приятнее, чем нанести сокрушительный удар врагу, видеть, как он корчится в бессильной злобе. Вы не согласны, что самая главная, самая лучшая, сладчайшая победа, когда твой противник окончательно разгромлен и уничтожен?
О чем он? Что хочет сказать?
Я не стала уточнять. Боялась рисковать, выдать свои подозрения. И все, что могла сейчас, — обставить его в шахматы.
Я только что побила его!
Побила!
Я умна, талантлива, непобедима! И поэтому громко отчеканила:
— Да, именно это я только что сделала с вами, сэр. Однако придет новый день, будет другая партия, и все начнется сначала. В шахматах не бывает окончательно победы.
Лоренс начал расставлять фигуры в центре стола. Поднял короля, поставил напротив моей черной королевы. Мрачно прищурившись, глянул в мое лицо потемневшими глазами.
Я заставила себя не отводить взгляда. Он отвернулся первым и уставился на свои неестественно белые руки. Я сидела неподвижно и ждала. Что еще оставалось делать?
Лоренс снова заговорил:
— Вы играли умно, тонко и храбро. Да, мужественно и отважно. Крайне необычные свойства в женщине. Что же до вашей дерзости, вероятно, в свете вашей маленькой победы мне стоит позволить вам немного ею насладиться, пусть и не слишком долго.
Он разительно изменился. А может, просто открыл свое истинное лицо.
— Не знала, милорд, что исключительно мужчины имеют право на обладание такими качествами, как ум и отвага.
Он продолжал играть проклятым белым королем, рассеянно вертя его между пальцами. Мне хотелось швырнуть в Лоренса доску.
— Ах, дорогая, — вздохнул он, — думаю, вам стоит в этом вопросе склониться перед моими мудростью и опытом.
— Не понимаю почему.
Лоренс оцепенел и впился в меня злобным ледяным взглядом, без тени и искорки сочувствия.
Резкий голос прорезал воздух, словно кинжалом:
— О да, ваш пол слаб, тщеславен и совершенно лишен моральных устоев. И вы ничем не лучше.
Не понимая причины его внезапного взрыва, я все же сообразила, что, вероятно, когда-то его оскорбила женщина. Я встала, оперлась ладонями о шахматную доску и, наклонившись к нему, сухо, жестко объявила:
— Это речи человека озлобившегося, милорд, столь же несправедливые, сколь опрометчивые. Нет, милорд, даже ваши почтенные годы и бесконечно ценный опыт не могут оправдать неразумных и опасных суждений.
Лоренс рванулся вперед, стиснул мои запястья и потянул к себе, его лицо оказалось совсем близко от моего. Я услышала, как раскатились по полу фигурки.
— Бесстрашные слова, девочка моя, но бессмысленные и ничего не стоящие. Да, глупое создание, можешь порадоваться мимолетной победе, недаром тебя столько лет дрессировали! Но в жизни, Андреа, в жизни ты лишь жалкая пешка. И теперь я получил все, что хотел, девочка моя, и больше не нуждаюсь в тебе. И не обязан потакать твоим идиотским капризам и смеяться над жалкими шутками.
— Не понимаю, о чем вы толкуете. Что случилось?
Он хищно сжал пальцы. Боль пронзила мою руку.
— Вы с ума сошли.
— Я? Что ж, посмотрим.
Я ошибалась. Он ничуть не походил на сумасшедшего. Исполненный решимости, злобный, бешеный пес. Но не более. Неужели Лоренс собирается прикончить меня здесь, прямо сейчас?
Глава 27
Неожиданно он быстрым движением сомкнул пальцы на моей шее. Я инстинктивно попыталась освободиться, но силы были слишком неравны.
— Вот видишь, дорогая, ты совершенно беспомощна. И не забывай ни на минуту, что принадлежишь мне. Моя новая, молодая и очень хорошенькая жена. И что это означает? Всего лишь что ты — моя собственность, с которой я имею право делать все, что пожелаю.
Он душит меня!
Я царапалась, хрипела, отбивалась изо всех сил. В ушах звенело. Значит, это конец?
Но он, очевидно, передумал, оттолкнул меня и, пока я старалась отдышаться, обошел стол и схватил в объятия.
95 
