очень нудно 
91 
Двойной корпус — катамаран под общей палубой. Непривычное парусному флоту обилие механики. И — характерно укрепленный трюм.
Именно такой, какой сам дон Фернандо устроил бы под паровую машину…
«Непрофессиональный» чертеж. Клипер. Паровая машина — пока не для хода, всего лишь для судоподъема… Несложно сложить два и два.
Ты в этом времени не один. И те, кто оказался в этом времени кроме тебя, по крайней мере, не враги.
Что бы сделал росомах?
Пошел бы знакомиться — кого это из соплеменников на его территорию занесло. Если свои, родные — хорошо, радость будет и совместная охота. Если малознакомый мохнатый идет по делам — пожелаем счастливого пути и доброй охоты в других местах, можно даже третьесортную нычку сдать, чтобы поел — и скорей проваливал. А если враг… Придется выяснять — чьи когти острей, лапы ловче, зубы крепче.
Куда бы ни повернулось, следует доложить вице-королю, что чертежи ясны настолько, что их манеру можно рекомендовать в качестве образцовой. Что корабль, на них изображенный, построить можно, но вопросы и неясности — есть. А потому для пользы дела следует полковнику Фернандо Ортега-и-Аларкону повидаться с теми, кто эти чертежи изготовил, и перекинуться парой слов…
ГЛАВА 31
Место встречи задает и уровень. Дворец генерал-капитана — значит, парадный мундир. Цеплять шпагу — вот уж от чего на верфи быстро отвыкаешь, так это таскать на поясе ковырялку. Дворянин должен быть всегда готов защитить свою честь и честь свой дамы? Что ж, для этого есть пистолеты. И теперь «дон глотон» не будет таскать цепляющуюся за все что ни попадя перевязь. У сюртука есть карманы… в них отлично входит пара «пушечных» пистолетов. Хорошие штуковины, хотя и не без недостатков. Почему «пушечные»? А у них стволы бронзовые, толстостенные. Точь-в-точь маленькие пушки! Хорошее, надежное оружие, только увесистое и заряжать муторно. Типичный пережиток былой имперской славы, который Фернандо не променяет на вдвое большее количество кремневых хлопушек.
Вот ими он и занимается: налегает на ключ, увесистый ствол тяжело поворачивается. Еще оборот, еще один… Ствол отдельно, остальной пистолет отдельно — обрубок с открытой каморой. Туда и засыпаем из пороховницы… отлично. Теперь берем в руки ствол — в нем иная камора, чуть толще, чем сам ствол. Туда — пулю. Свинец штука мягкая, при выстреле в ствол пролезет, не разорвав. Зато — прилегание к стенкам идеальное, значит, и мощность выстрела хорошая. Еще один плюс — пуля не выкатится! А то недавно морской пехоте мушкетоны привезли… Интендантство решило сэкономить: стволы не оснащены шомполами, зато в патронах не пули, а пулечки — махонькие, чтобы в ствол сами проваливались. Еще хвалили: мол, не надо ничего в дуло толкать — стукнул прикладом оземь, пуля вниз и провалилась! Быстро! То есть — даже не запыжевать. Шомпол же теперь положен один на взвод.
Вот такая экономия: меткость в ноль, дальность тоже почти в ноль.
Ну, что бы сделал росомах?
А снарядил бы пистолеты, да пошел объявлять, что попытка всучить вместо оружия детскую игрушку солдатам его католического величества короля Карла Четвертого есть оскорбление! Потому — стреляться через платок! Или…
Вот тут нужно оставить выход. Убегающему горному козлу проще вспрыгнуть на загривок, чем подставившему украшенный рогами лоб. Ну, этот-то не горный. Просто козел. Ничего, и такого съедим!
На деле короткоствольный мушкетон для корабля — самое оно. Только пусть поставит шомпола — хоть и за свой счет! Тогда нужно озаботиться картечными патронами и пыжами — перед абордажной схваткой выйдет самое то.
Ну вот, стволы ввинчены на место, колесцовый замок взведен вторым ключом. Дорог, зато не отсыревает и осечек не дает. Посмотрим, готов ли интендант-гачупин помирать за барыши. На лестнице — белизна колонн, вытертые ступени с утра подновлены мелом — прошлое. Мелькает мысль: «Снова попал?» Черные мешковатые штаны, сапоги, черные же куртки под белыми хлопчатыми накидками… Это же в семнадцатом веке надлежащим цветом одежды благородного дона был черный! Не то, чтобы попасть в эпоху величия было плохо… но там нет Роситы. К счастью, короткого взгляда на часовых — мундир фрачного покроя, на голове шляпа, отличающаяся от гражданского цилиндра только огромным пупугайским пером, приляпанным к тулье здоровенной латунной бляхой, — хватает, чтобы понять — на дворе по-прежнему век «просвещения». На деле упадка, но что поделать, если и росомах, и человек уже прикипели к этому времени и этой земле — потому, что женщина — тоже земля.
91 
