очень нудно 
36 
Она тоже не поняла.
— А ты?
— Я понял. Только что. Поэтому я и должен кое-что сделать, иначе…
— Сарио!
— ..меня убьют.
— Убьют? Тебя? Сарио, да ты с ума сошел! За что?
— Неоссо Иррадо, — прошептал он.
— О нет… Сарио, у тебя что-то с нервами…
— Потому-то меня и прозвали так. Неоссо Иррадо. Сааведра рассмеялась, но смех получился жалкий.
— Сарио, это потому, что ты невыносим. Нарушаешь правила, огрызаешься, пристаешь с расспросами, все делаешь из-под палки…
— Точь-в-точь как Томас.
Этот довод насторожил ее. Она посмотрела на бумагу с бессмысленным набором слов, пытаясь найти причину страха Сарио. То, что страх был, не вызывало сомнений, но была и решимость. Сарио сделает, что задумал. Сааведра не знала больше никого, кто бы так охотно шел на любой риск.
, — Что это? — спросила она напрямик. — Что такое Пейнтраддо Чиева, если не простой автопортрет? У Сарио дернулся уголок рта.
— Способ управления, — ответил он. — Тайный. То, что мы с тобой видели в кречетте.
Память мигом нарисовала ярчайшими красками ту картину.
— Наказание, — хрипло сказал он. — За беспокойство, доставленное старшим. За нарушение компордотты. За то, что ты Неоссо Иррадо.
— О нет…
— Томас был Неоссо Иррадо. Вывод буквально напрашивался.
— Ну так ты не будь им! — воскликнула она. Он поморщился, словно от боли.
— Ведра, от меня это не зависит. Я над собой не властен.
— Властен! Прекрати, и все Не огрызайся, не задавай каверзных вопросов, не нарушай правил, блюди компордотту…
— Как же ты не понимаешь?! Когда от меня требуют, чтобы я занимался ерундой, или когда я могу что-нибудь сделать не как положено, а как лучше, — я не могу промолчать! Я не могу закрывать глаза на очевидное.., это же нечестно! Недостойно моего таланта! И ты это знаешь! Знаешь!
Она знала. Потому что испытывала те же чувства, что и он.
— Меня ослепят, — тоскливо предрек он. — Как Томаса. Изувечат мой талант, как его руки.
Она уже знала, как это происходит.
— Сарио…
— Мне придется это сделать… Разве не понимаешь? Чтобы предотвратить… Томас знал способ, но он опоздал. Он рассказал, как писал автопортрет, какие вещества использовал… Но он ни о чем не догадывался. А я теперь знаю доподлинно.
У нее пересохло во рту.
— Как, Сарио? Как ты остановишь Вьехос Фратос?
— Я их перехитрю, — пообещал он. — Я еще маленький.., да, слишком маленький, но и меня, конечно, скоро проверят. И, конечно, обнаружат, что мое семя бесплодно. И тогда. Ведра, они будут знать. Им нужно лишь последнее подтверждение… Тому, что уже и так известно. Тому, что живет здесь, в моей душе. — Он коснулся груди. — Я знаю, что я — Одаренный.
— Да, — взволнованно промолвила она. — Я всегда это знала.
— А значит, я опасен. Я должен буду выполнить свое предназначение, ведь иначе мне и рождаться не стоило.., а они захотят, чтобы я был послушен. Для этого-то и нужен Пейнтраддо Чиева. — Он хрипло и часто дышал. — Если его изменить, изменится и тело.
— Да.
Она своими глазами видела, как в тайной кречетте это делали Вьехос Фратос. Тщательно, аккуратно, с изумительным мастерством превращали изображенного на картине юношу в сморщенного, криворукого слепца — и с Томасом происходило то же самое. Потом Сарио повредил картину, и Томас погиб.
— Матра, — прошептала она, прижимая к губам дрожащую руку. — Матра эй Фильхо…
— Я напишу для них картины, все, какие закажут, — сказал Сарио. — Буду слушаться во всем, отдам Пейнтраддо Чиеву. Но не первый. Не единственный. Не настоящий. Настоящий я оставлю себе. Спрячу. И только ты будешь знать мою тайну.
Глава 7
Мейа-Суэрта — город многих лиц, многих сердец. Чье лицо увидишь, чьего сердца коснешься, зависит от таких предсказуемых вещей, как место рождения, ремесло, дар, красота и, конечно, состоятельность. Но подлинный дух города — в его непредсказуемости, в бьющем через край жизнелюбии его обитателей, даже тех, кто родился за его пределами. В Мейа-Суэрте бодрости и энергии недостает разве что покойникам, да хранят их вечный сон Матра эй Фильхо.
Старику не хотелось умирать в Тайра-Вирте, не хотелось ложиться в ее землю, не хотелось, чтобы его покой оберегали Мать и Сын. Он верил в другое божество — мужского пола, с обильным и здоровым семенем, с тьмой-тьмущей сыновей. Ему-то и молился старик. Этот бог не настолько легкомыслен, чтобы лишать благословения нерожденных или новорожденных, о которых не знаешь, доживут ли до зрелых лет.
36 
