очень нудно 
63 
Вся беда в том, что чем дольше Мечелла смотрела на Корассон, тем явственнее представляла себе, что это и есть ее дом. Его архитектура напоминала столь дорогие ее сердцу огромные гхийасские замки. Ей нравилась планировка: комнаты здесь были приспособлены для нормальной жизни, отличаясь мягким изяществом, а не церемониальной пышностью. Ей нравился огромный сад, обещавший пышное цветение роз и других цветов, нравились огромные деревья и маленькие садики, спрятанные за многочисленными углами необычного здания.
Но больше всего Мечелле пришлось по душе, что, едва увидев Корассон, она уже могла представить себя его хозяйкой. Себя, Арриго и их детей.
Корассон был построен не для войны. Что бы там ни говорила Лиссия, не был он задуман и как любовное гнездышко. Это был дом для семьи. Достаточно увидеть шестнадцать спален второго этажа, чтобы понять: жить здесь должны муж, жена и куча детишек.
Стыдно, что Грихальва — а кто они такие, если не огромная семья, — не использовали Корассон как должно. Мечелле казалось, что дом скучает без счастливой семейной пары, без множества детей с их няньками и учителями, без игрушек, забытых на ступенях лестницы, без пони в конюшнях и путающихся под ногами собак, без смеха, игр и даже ссор, то есть без обычной веселой суеты провинциального дома. Сама Мечелла никогда такого не видела, даже в домах своих подданных. Она лишь предположила, что именно так существовала семья Лиссии в кастейском замке, когда был жив граф Ормальдо. Что-то в этом роде должно было происходить и в Палассо Грихальва — еще бы, там столько детей! Но, построенный для счастливой семейной жизни, Корассон был заброшен и пуст.
— Как ты думаешь, Кабрал, — сказала Мечелла однажды вечером, когда все они сидели в столовой и ждали Лиссию, — согласится ли твоя семья продать Корассон?
— Продать?
Его брови поползли вверх от удивления. На другом конце стола Лейла подавилась смешком.
— Простите меня, ваша светлость, но Грихальва вот уже в течение двух поколений пытаются избавиться от поместья!
— А теперь ты это сделала, — ухмыляясь, упрекнул ее Кабрал.
— Что она сделала? — спросила Лиссия. Она появилась в проеме двери и поспешила занять свое место за столом. — Давайте тарелки. Я умираю от голода и не намерена дожидаться ваших мальчишек.
— Я хочу купить Корассон, — объяснила ей Мечелла.
— А моя глупая сестра, — добавил Кабрал, — только что рассказала ей, что он вот уже лет пятьдесят как продается, только покупателя не нашлось!
Лиссия радостно засмеялась.
— До чего же выгодную сделку ты заключишь, Челла! И какую шутку мы сыграем с Вьехос Фратос!
Лейла, вздохнув, посмотрела на брата.
— Похоже, графиня никогда не простит нашу семью.
— Не могу понять почему, — сказал он невинным тоном. — Алдио не виноват, что маленькая донья Гризелла сумела залезть в его ящик с красками…
— ..решив, что все мои платья будут красивее, если разрисовать их красными цветами! — закончила за него Лиссия, сверкая глазами. — И после этого Алдио имел наглость заявить, что у моей дочери хорошее чувство цвета!
— Алдио всегда был отменным критиком, — честно признался Кабрал.
Хмыкнув в знак одобрения, Лиссия обернулась к Мечелле.
— Послушай, каррида, если ты это серьезно, мой дворецкий остановится здесь в следующем месяце по дороге в Мейа-Суэрту. Он может осмотреть хозяйство и сказать тебе, будет ли поместье приносить доход. Постройки тоже надо будет осмотреть.
Лиссия разрабатывала приобретение Корассона, как маршал — важное сражение. Она составляла списки, уточняла цены и обсуждала, что и как надо будет перестроить или отремонтировать. В ответ на это Мечелла лишь пробормотала, глядя на потеки дождя на стекле:
— Эйха, по крайней мере мы можем быть уверены, что крыша не течет.
Но если поначалу ее удивил энтузиазм графини, то этой же ночью она вспомнила, что говорила ей Лиссия о необходимости иметь свою власть, союзников и крепость, и радость ее слегка потускнела.
Через два дня они покинули Корассон. Долгие часы их тесный экипаж разбрызгивал колесами жидкую грязь. Наконец Мечелла с облегчением увидела небольшой монастырь у самой дороги — место их сегодняшней ночевки.
Мечелла расхаживала взад и вперед по тускло освещенному нефу маленькой санктии, стараясь размять онемевшие члены и прогнать боль. Подошел Кабрал с листом бумаги в руках. Это был детальный рисунок Корассона.
63 
