очень нудно 
29 
Слова Элейны вдруг с удивительной четкостью напомнили Рохарио недавний бунт: молодые подмастерья набросились на него с такой же яростью; а потом бессмысленно погиб санкто Лео. Что их спровоцировало? О чем еще он не знал, чего не понимал в этом мире, о существовании которого совсем недавно даже не догадывался?
— Нет, — негромко сказал Рохарио, сдерживаясь. — Мне не попадались их работы. Мой отец хочет, чтобы в Галиерре выставлялись только полотна живописцев из Тайра-Вирте, а Великая герцогиня Хоанна не слишком интересуется искусством. — Потом, надеясь, что ее лицо снова засияет, он добавил:
— Однако вы, может быть, расскажете мне об этих художниках?
* * *
Назавтра Рохарио, как обычно, проснулся в полдень, но обнаружил, что в гостиной, где подавали завтрак, уже пусто. Он едва попробовал свежие рогалики и чай и сразу вышел из дома.
Сады располагались за стеной внутреннего дворика. Когда-то стена была частью крепости, а теперь представляла собой живописные развалины. Сквозь бреши виднелись петляющие тропинки, подстриженные кусты и деревья, ряды белых цветов, распускающихся во время дождей. Последние капельки утреннего ливня еще дрожали на траве и листьях, хотя небо уже очистилось и на нем ярко сияло солнце.
Там, среди цветов, он увидел Беатрис. Она аккуратно срезала стебли и бережно укладывала цветы в длинную корзинку. Женщина показалась Рохарио невероятно привлекательной. На ней была красивая шляпка и утреннее платье, открывающее изящную шею.
Она весело и без тени смущения с ним поздоровалась.
— Какой прелестный сад, дон Рохарио. Ваш садовник сказал, что было решено не заниматься лекарственными растениями, и они заросли сорняками. — Беатрис умолкла, но на ее лице ясно читалась просьба.
Он вежливо улыбнулся.
— Я уверен, Эдоард не станет возражать, если вы займетесь садом. — Рохарио осмотрелся. — А где ваша сестра?
— Она уже взялась за кисть, — ответила Беатрис. Тут Рохарио заприметил угол мольберта, который торчал из зарослей рододендрона.
— Граццо.
Взялась за кисть! Конечно. Она ведь Грихальва, а Матра даровала всем Грихальва талант. Рохарио так и не научился лгать, когда речь шла об искусстве. Никогда. Даже если приходилось оценивать собственные произведения.
Элейна, целиком погруженная в работу, не заметила, как он подошел. В отличие от дуэньи, конечно: Мара вежливо кивнула ему и снова принялась за свою вышивку. Рохарио ее не интересовал. Он остановился на почтительном расстоянии и наблюдал за возникающим на холсте рисунком.
Элейна использовала палитру из шести красок, работала быстро и уверенно. Прямо у него на глазах вырастал сад, рухнувшая стена, поникшие деревья, ярким световым пятном выделялись цветы и среди них, на коленях, Беатрис. Вероятно, она стояла так примерно час назад — теперь девушка переместилась в сторону. Каким-то непостижимым образом тучи, башня, сад — все заставляло перевести взгляд на Беатрис, которая, в своем белом платье, с волосами, выбившимися из-под шляпки, казалась олицетворением утра. В отличие от художников, которые придерживались модного в последнее время стиля, добиваясь, чтобы поверхность картины была гладкой и блестящей, почти без следов кисти, Элейна такой задачи перед собой не ставила. В результате мазки стали неотъемлемой частью фактуры холста.
Рохарио, стараясь не мешать, молча стоял в стороне. Когда к нему торопливо подошел слуга, жестом попросил принести стул. Теперь он сидя продолжал наблюдать за Элейной и так увлекся, что совершенно забыл о времени. Кисть Элейны была неустанной.
Матра Дольча! Она знает свое дело! Даже при одновременной передаче формы и цвета и выборе композиции Элейна писала с такой легкостью и уверенностью, какая не снилась самому Верховному иллюстратору Андрео. Конечно, в ее картине есть недостатки, но композиция пейзажа необычайно интересна.
Слуга принес кофе и пирожные с изюмом, поставил их на столик. Только теперь Элейна почувствовала движение у себя за спиной и взглянула на Рохарио. Улыбнулась, осознав, что он любуется ее картиной, и снова принялась за работу. Рохарио улыбнулся в ответ. И вдруг понял, что еще никогда в жизни не был так счастлив.
— Я закончила. — Элейна откинулась на спинку стула.
— Очень красиво!
Рохарио вскочил. Потом, немного смутившись, степенно подошел к мольберту.
Казалось, Элейна удивилась. Ее шляпа с широкими полями сползла на спину, а голубые ленты расположились на груди.
29 
