167 
Я знала, что он разглядывает меня, и мне показалось очень странным то, что он просто смотрит на меня, не произнося ни слова. И тут я осознала, что он не видел меня двадцать шесть лет. Очень долгое время для женщины. Слишком долгое.
В моих глазах он не изменился, ведь я не теряла его из виду все это время, часто разглядывала его фотографии, и для меня годы почти не изменили его лица. Мне казалось, что время было снисходительно к нему.
И тут он начал говорить, голос его был низким и мягким, и он сказал мне, что встретил нашу дочь и что она очень красива.
Странно, но я не удивилась, каким образом он мог увидеться с Рафаэллой, своей дочерью. Но он встречался с ней; почему-то я точно знала, что это правда.
Он снова замолчал, но не отпустил мою руку. Мне хотелось заговорить с ним, возможно, сказать ему, как я сожалею обо всем происшедшем, но тут я осознала, что совершенно ни о чем не жалею. Нет, я ведь все так тщательно обдумывала бесконечно долгое время. Нет, я ни о чем не жалела. Мне так хотелось сказать ему что-нибудь, но мой сон был из тех, которые кажутся очень настоящими, но ты не можешь действовать, не можешь говорить. Я подумала, что бы я сказала ему, если бы могла произнести хоть слово. Внезапно я поняла, что чем больше я думаю о прошлом, тем явственней оно теряет свое значение, превращаясь в пустое место. Странно, но это было именно так.
И тут он проговорил сам, наклоняясь и целуя меня в губы:
— Я должен идти, Маргарет. Прямо сейчас. Твоя жизнь снова принадлежит тебе. Все наконец позади. Пришло время проснуться, Маргарет. И снова начать жить.
И тут он исчез так же внезапно, как и появился в моем сне. Я и вздохнуть не успела, так быстро все произошло. Снова наступила темнота, я дышала медленно и глубоко и не могла прийти в себя.
Но на этот раз я знала, что он ушел навсегда.
«Мосты»
Лонг-Айленд, Нью-Йорк
Апрель, 1990 год
Чарльз Ратледж поднял бокал с шампанским.
— За здоровье Маркуса и Рафаэллы О'Салливэн. Пусть жизнь ваша будет долгой и радостной.
— И когда же начнется эта радостная жизнь? — поинтересовалась Рафаэлла, ткнув мужа в бок.
Маркус одарил Рафаэллу взглядом, который не укрылся от ее сводного брата, Бенджи. Тот звонко рассмеялся, а затем шепнул что-то на ухо своей жене.
На мгновение Маркус зарылся лицом в волосы жены.
— Я так сильно люблю тебя, что иногда мне делается больно — где-то глубоко внутри. Я благодарю Бога за то, что он подарил мне тебя, Рафаэлла.
— А я благодарю его за тебя, Маркус Райан О'Салливэн. Маркус вспомнил церемонию их венчания в маленькой церкви в Мэйплвуде на Лонг-Айленде: священника просто распирало от гордости при виде церковных скамей, переполненных народом. Он светился от радости до тех пор, пока не увидел Оторву в шикарном шелковом малиновом костюме и с такой же малиновой прядью в обесцвеченных волосах. Но Коко, утонченная Коко, сгладила напряжение, положив свою белую руку на плечо священника. Тот просто растаял от этого прикосновения. Чарльз привез на свадьбу много народа с Порто-Бьянко, и теперь вся веселая компания желала счастья Маркусу и его новоиспеченной супруге.
Вопрос о том, кто будет новым владельцем курорта и, следовательно, всего острова, теперь должен был решить суд. Доминик Джованни был мертв, как и его единственный наследник Делорио. Однако у Делорио осталась жена. Паула скоро должна была стать очень состоятельной молодой женщиной. Состоятельной и умной, надеялся Маркус, и про себя пожелал ей удачи. Возможно, Паула унаследует и денежные капиталы Доминика. Маркус задался вопросом, оставит ли Паула курорт для себя и будет ли сама им управлять.
Еще он подумал, чем теперь будут заниматься Меркел и Линк. Наверное, снова станут телохранителями у какого-нибудь бандита, если больше ни на что не способны. Странно, но он желал им удачи, особенно Меркелу.
После того как священник завершил церемонию, Маркус поинтересовался у Оторвы, что она думает о Рафаэлле, и та, задумчиво глядя из-под малиновой пряди, проговорила рассудительно:
— Мы не знали, что вы на такое способны, босс. — Затем обернулась к новоиспеченной жене Маркуса и произнесла: — Знаешь, Рафаэлла, мне кажется, с твоими волосами можно что-нибудь сделать…
Росс Харли с забинтованной рукой тоже присутствовал на церемонии, но Маркусу так и не удалось договориться с ним. Харли только взглянул на него и проговорил:
167 
