очень нудно 
77 
— Конечно, верно, — пожал плечами новик. — Я же не склеротик.
— Не вижу, не вижу сего… Кровь вижу, позор вижу. Голод и нищету вижу. Домов каменных не вижу… — Чародей пальцами затушил свечи, положил ношву. — Сюда не смотри. Открывать зеркало Велеса я тебя опосля научу. Коли доведется.
— Если ты хочешь спасти свою душу, Лютобор, — с ходу заявил Андрей, — то должен перейти в христианство.
— Да? — Старик склонил голову набок. — Я тебе уже сказывал, что белену нельзя есть днем, без костра и моления? И где ты ее взял зимой?
— Нет, волхв, я не пьян, — усмехнулся новик. — Я был у причастия по христианскому обряду. На меня наложили обязанность сделать тебе такое предупреждение. Я делаю. Ведь я не должен обманывать христианского бога, правда?
— Не должен, — без тени улыбки ответил колдун. — Когда будешь возносить ему положенные требы, ответь, что я услышал твои слова и буду думать. Не стоит шутить с высшими силами. Даже если они тебе не нравятся.
— Я передам, — уже более серьезно сказал Зверев.
— А теперь, если ты не передумал, я попытаюсь вернуть тебя обратно. Туда, откуда взял.
— Хорошо… Что?! — Смысл услышанного дошел До Андрея с некоторым опозданием. — Ты знаешь, как вернуть меня назад?!
— Ты не передумал?
— Нет! Конечно, нет!
— Раздевайся, на стол ложись. Ох, причиним мы матушке твоей горе великое… Ну, да чрево у нее ныне ожило — вестимо, чадо новое мужу скоро принесет. Перестрадается, да в новой любви и забудется… Крест сними. К новому богу обращаться не станем. Да и вовсе надобно чужаков из обители моей изогнать…
Лютобор отошел к полке возле очага, открыл один из горшков, что-то зачерпнул, метнул на угли. По пещере прокатился зловещий хохот, воздух наполнился едким запахом, от которого заслезились глаза.
— Ложись, не тяни! — поторопил Зверева чародей.
Молодой человек, раздевшись донага, вытянулся на столе животом вверх.
Колдун решительно провел ладонью по его телу, словно стряхивая пыль, широкими уверенными движениями начал рисовать вдоль рук, ног, по животу продольные линии:
— На море-окияне, на острове Буяне растет дуб, на дубе гнездо, на гнезде птица. Подними голову, птица Сирин, услышь голос мой, птица Сирин. Принеси огонь смерти и бессмертия, скажи слова жизни и нежити, урони перо смерти и рождения. Обратись пеплом, тело смертное, вознесись пылью серой. Вознеситесь руки, вознеситесь ноги, вознеситесь чресла… — В руках волхва, похоже, были уже не краски, а легкое, невесомое перо, — Поднимись, Похвист могучий, в небеса широкие, уноси пыль серую. Уноси через реку Смородину, уноси через Калинов мост, уноси за океаны бескрайние, уноси за года великие, уно…
Голова Андрея закружилась, он ощутил, как надает куда-то вниз, сквозь стол, сквозь пол, в какое-то огненное пекло. Угли покатились но его телу, затрещали в волосах, он задохнулся их жаром и…
…и увидел над собой белый потолок. Белый потолок! Такого он не встречал уже много месяцев. Паренек сделал глубокий вдох, скосил глаза. Да, книжные полки на месте. Компьютер на столе. На стене какая-то тряпка, изображающая ковер. На полу вместо волчьих шкур — еще одна тряпка с коротким толстым ворсом.
Неужели он вернулся?! Только почему не в больницу? Если его уволокло в прошлое оттуда, то и вернуть, наверное, должно туда же, на место. Или он попал в другое время? Интересно, какое сегодня число? Он приподнялся на локте — и услышал в коридоре шаги, знакомые голоса:
— Отставь его, Оленька, пусть спит. Легче завтра в школу встанет.
— Ну, ты же знаешь, как он любит этот фильм. Пусть посмотрит.
Дверь приоткрылась, в комнату заглянула простоволосая женщина:
— Андрюша, ты отдохнешь, или…
— Мама!!
Зверев рванулся к ней — и грохнулся на пол пещеры, свалив скамью. Уселся, тряхнул головой:
— Ш-ш… — Он поперхнулся, закашлялся, выплюнул набитые в рот угольки, снова спросил: — Что это… было? Это глюк? Или я…
— Ты вернулся, — вздохнул чародей. — Тот мир не принял тебя. Изгнал. Давай посмотрим. Мне нужно твое сало.
Он подхватил щепу, пару раз скребнул новика но носу и отошел к очагу делать свечу. Андрей опять сплюнул набившиеся в рот угли:
— Что это, Лютобор?
— Тебя нужно было сжечь, чтобы перенести через рубежи миров, смертный. Заклятием птицы Сирин ты должен был восстать в нужном месте. Но едва ты восстал, как вернулся к моим ногам.
77 
