15 
– Это отхожее место. Поторопись. Я подожду тебя.
Когда несколькими минутами позже она вышла наружу, он безразлично взглянул на нее, так, как до сих пор смотрел его чертов пес, и знаком приказал следовать за ним. На этот раз он привел ее в просторную постройку из камня и дерева. Вдоль стен были расположены скамьи. Мирана догадалась, что он привел ее в баню. В ее душе затеплился лучик надежды. Не мог же он притащить ее сюда только затем, чтобы она смотрела, как он моется. Она вошла за ним во внутреннюю маленькую квадратную комнату, наполненную жаром от кучи горящих головешек, сложенных в специально вырытое в земле углубление для костра. Пол был покрыт деревянным настилом. Вдоль стен стояло несколько скамей. Рорик поставил девушку в середину комнаты, сорвал с нее одеяло и сказал:
– Стой смирно. Если пошевелишься, я снова столкну тебя в море или прикажу Керзогу разорвать тебя в клочья. Он очень свиреп. Он защищает меня и мой остров, над которым ты так открыто насмехалась.
Несмотря на жару и густой пар, Мирана дрожала от холода, пытаясь прикрыться руками и в то же время сознавая бесполезность этого, поскольку он нагло разглядывал ее, не обращая внимания на то, что ей это неприятно. С другой стороны, ей следовало бы отблагодарить его за возможность помыться, подумала она, глядя на входящего Рорика, несущего в руках наполненные водой бадьи. Представив себе предстоящее блаженство, она чуть не закричала от нетерпения. Рорик опрокинул на нее целую бадью горячей воды и протянул кусок мыла, вылепленного в форме маленькой птички. Миране показалось, что это была крачка. Девушка чувствовала, что сходит с ума. Крачка! – Мойся, да побыстрей, – мрачно велел он. Мирана не заставила себя упрашивать. Она даже не заметила, как он вышел. Никогда в жизни она не думала, что можно получить такое удовольствие от мытья с мылом. Это было восхитительно. Рядом с ней на деревянном настиле Рорик оставил еще одну бадью с водой. Девушка ополоснула волосы и снова намылила их. Вымывшись, она принялась терпеливо ждать. Сама она не могла принести воды, ведь была совершенно голой.
Появившись на пороге, Рорик мрачно взглянул на нее. – Выпрямись, – велел он и принялся медленно лить ей на голову воду. Затем попятился, поднял другую бадью и с ног до головы окатил Мирану ледяной водой.
Она вздрогнула, выгнулась и закричала, хотя знала, что ее обольют ледяной водой. В Клонтарфе у Эйнара была точно такая же баня.
Рорик рассмеялся: она отреагировала на обливание точно так же, как обычно реагировал он.
Когда она вытерлась, он протянул ей все то же влажное одеяло и велел следовать за ним.
При ее появлении снова стихли все разговоры. Мирана смотрела прямо перед собой. Войдя вслед за Рориком в спальные покои, она присела на краешек кровати. Рорик бросил ей вырезанную из оленьего рога расческу. На этот раз Керзог не заходил в спальню.
– Поешь, а не то снова свалишься. И причешись. Я не собираюсь распутывать это ведьмино гнездо на твоей голове. Мирана послушно взяла из его рук миску с давно остывшим мясом и, откусив кусочек, разжевала его. По вкусу это напоминало застывшее сало, при этом необычно кислое. Мясо было жилистым, а соус был приправлен какими-то отвратительными кусочками, похожими на коренья ржи. Мирана была голодна, но не настолько, чтобы есть всякую дрянь. Она заставила себя проглотить еще кусочек и отставила миску в сторону. Еще немного, и ее стошнило бы.
– Доешь, – мрачно приказал Рорик.
– Это напоминает помои для свиней, – ответила Мирана, плотно прижимая к груди одеяло. – Здесь столько жира, и он застыл.
Мирана была уверена, что он придет в ярость, но ей уже было все равно. Может, он даже убьет ее. Но уже ничто не имело для нее значения.
Взяв себя в руки, Рорик поднял миску и попробовал содержимое. «Действительно гадость, – подумал он. – Гораздо хуже, чем обычно. Пищу, видимо, готовила Энтти». Женщины снова вменили ей это в обязанность. Он вздохнул, но решил не показывать вида. Рорик был слишком зол на Мирану. Она была пленницей, что гораздо хуже, чем рабыня, и при этом еще осмеливалась открыто высказывать свое мнение, точно была здесь хозяйкой. Она демонстрирует свое отвращение к нему и его жилищу и отвергает пищу, которую стал бы есть только слабоумный. Она сумела приручить Керзога, которого Рорик воспитывал с младых когтей, так, что тот даже не рычал на нее и не двигался с места, что бы она ни делала.
– Или ты съешь это до последнего кусочка, или не получишь больше ни крошки. Умирай с голоду. Мне все равно.
15 
