очень нудно 
134 
— Твоя сестра погибла почти восемь месяцев назад. Почему же ты сразу не обвинил меня в ее смерти?
— Тогда я не думал, что ты убил ее. Мой отец был убежден, что ты невиновен, и я поверил ему. Но потом я узнал правду.
— Ах вот оно что. Ты узнал правду. А не мог бы ты сказать мне, кто поведал тебе эту правду?
На лице Макферсона вдруг мелькнуло хитрое выражение.
— С чего мне раскрывать тебе мой источник? У меня нет причин сомневаться в его правдивости. Мой отец тоже не стал бы сомневаться, если бы в его размягченном мозгу осталась хоть одна здравая мысль.
— Когда я встречался с твоим отцом в последний раз, его рассудок был в полном порядке, — заметил Колин. — Поезжай обратно в Эдинбург и перескажи ему все, что тебе наплели. Посмотрим, согласится ли он с тобой. Я уверен, что он просто-напросто посмеется над твоими бреднями. Думаю, в глубине души ты боишься поговорить с ним, Робби, боишься, что он обольет тебя презрением за твое глупое легковерие. Что же ты молчишь? Ответь мне! Или тебе нечего сказать? А вот я скажу тебе еще кое-что. По-моему, ты нарочно избрал этот путь, нарочно держишься в тени, тайно подсылая ко мне своих головорезов. Ты утверждаешь, что твой отец впал в старческое слабоумие только потому, что он не согласен с тобой насчет меня. Ты хочешь сбросить его со счетов. Расскажи ему все, Робби. Ведь он лэрд клана Макферсонов. Он твой отец. Доверься же ему, ради Бога! И скажи мне: кто тебе наплел, что я убил твою сестру?
— Не скажу.
— В таком случае как же мне выпустить тебя отсюда? Я вовсе не хочу умирать и не хочу жить в постоянном страхе за Джоан и детей.
Макферсон посмотрел на свои запястья, натертые ручными кандалами. Подумать только — оказаться прикованным к стене, как какой-нибудь уголовный преступник! И кем! Этой девчонкой, которая сейчас сидит у стены, тараща на него свои голубые глазищи.
Она обвела его вокруг пальца, одурачила его! Он отвел от нее взгляд и устремил его на Колина Кинросса, человека, которого он знал всю жизнь. Колин Кинросс был высок, строен, силен и всем своим видом внушал доверие. У него были твердые, мужественные черты, его никто не назвал бы миловидным или смазливым, как называли его, Роберта. Женщины обожали Колина Кинросса и вешались ему на шею. Фиона страстно его любила, несмотря на всю свою безумную ревность. Никто не сомневался в его мужественности; он слышал, как глупые девчонки хихикают, обсуждая его мужские достоинства и его искусность в любовных делах. Да, никто не брал под сомнение, что Колин Кинросс — настоящий мужчина. Роберт Макферсон почувствовал мучительный укол зависти и отвернулся. Потом тихо сказал:
— Если я пообещаю, что не причиню вреда ни твоей жене, ни детям, ты отпустишь меня? Господи помилуй, ведь Филип и Далинг — мои племянники, дети Фионы. Я бы ни за что не причинил им зла.
— Да, пожалуй, на это даже ты не пошел бы. Однако остается еще и Джоан. Она моя жена. К тому же у нее есть ужасная привычка: она все время рвется меня спасать. Это довольно приятно и трогательно, хотя иной раз жутко злит.
— Ее надо как следует поколотить. Она всего лишь баба, так пусть не лезет в мужские дела.
— Думаю, ты смотрел бы на это по-иному, если бы она пеклась не о моей, а о твоей безопасности. Итак, кто же сказал тебе, что я убил Фиону?
— Да не сделаю я ничего твоей жене, черт бы тебя побрал!
— Но вы будете продолжать свои попытки убить Колина, не так ли? — воскликнула Синджен, вскакивая. У нее не было ни малейшего желания быть милосердной к Роберту Макферсону. Будь ее воля, она бы оставила его здесь в цепях, пока он бы не умер и не истлел.
Колин легко прочел ее мысли и усмехнулся:
— Сядь, Джоан. Предоставь это дело мне.
Синджен замолчала, но ее мозг продолжал лихорадочно работать. Кто же обвинил Колина в убийстве? Тетушка Арлет? Вполне возможно. Если он погибнет, она сможет распоряжаться в его доме, как ей заблагорассудится. Нет, это все же маловероятно. Тетушка Арлет очень обрадовалась деньгам, которые Синджен принесла лэрду в приданое. «Если бы умерла я, — подумала Синджен, — она бы возликовала. Но если бы умер Колин? А может быть, она все-таки ненавидит его достаточно сильно, чтобы желать его гибели? Может быть, она почему-то считает, что он каким-то образом повинен в смерти отца и брата?» От дум у Синджен заломило виски. Сегодня на нее свалилось слишком много впечатлений.
Колин подскочил в кресле, когда из камина вдруг выпало полено, увлекая за собой поток золы. Это оторвало его от воспоминаний о разговоре с Макферсоном. Он еще крепче обнял жену, она прижалась к нему еще теснее и, целуя его в шею, спросила:
134 
