очень нудно 
25 
— На этот пост было много кандидатов, — сказал Адамберг. — За какие такие достоинства вас допустили до финала?
— По блату. Я близко знаком с окружным комиссаром Брезийоном. Выручил когда-то его младшего сына.
— Им интересовалась уголовная полиция?
— Полиция нравов. В интернате, где я преподавал.
— То есть вы полицейский не по рождению?
— Я собирался стать учителем.
— Как же вас к нам занесло?
Новичок закурил. Мощные квадратные руки. Очень ничего себе, привлекательные.
— Любовная история, — предположил Адамберг.
— Она служила в полиции, и я решил, что разумнее будет последовать за ней. Но она ушла от преследования, а я остался с полицией на руках.
— Досадно.
— Очень.
— Зачем вам этот пост? Хотите остаться в Париже?
— Нет.
— В уголовном розыске?
— Да. Я навел справки, меня это устраивает.
— Что же вы узнали?
— Много чего, самого разного.
— А вот я ничего не знаю. Даже вашего имени. Вас все еще зовут Новичком.
— Вейренк. Луи Вейренк.
— Вейренк, — сосредоточенно повторил Адамберг. — Откуда у вас такие рыжие волосы, Вейренк? Я страшно заинтригован.
— Я тоже, комиссар.
Новичок отвернулся, на мгновение прикрыв глаза. Досталось ему, догадался Адамберг. Вейренк выдохнул дым к потолку, пытаясь дать более распространенный ответ, но не решился. Когда он сидел так, замерев, его верхняя губа чуть приподнималась справа, словно ее тянули за ниточку, и этот изгиб придавал его лицу особую прелесть. И еще опущенные треугольником глаза с вздернутой запятой ресниц. Опасный дар комиссара Брезийона.
— Я не обязан вам отвечать, — сказал наконец Вейренк.
— Не обязаны.
Адамберг, явившись к своему новому сотруднику с одной лишь целью удалить его от Камиллы, почувствовал, что их беседа скрипит, как несмазанная телега, но объяснения этому не находил. Хотя оно, думал он, где-то неподалеку и вполне постижимо. Адамберг спустился взглядом по перилам, по стене, потом пересчитал ступеньки, одну за другой, вниз, вверх.
Ему было знакомо это лицо.
— Как ваша фамилия, вы сказали?
— Вейренк.
— Вейренк де Бильк, — поправил Адамберг. — Луи Вейренк де Бильк, вот как звучит ваше имя полностью.
— Да, это записано в деле.
— Где вы родились?
— В Аррасе.
— В дороге, я полагаю. Вы не похожи на уроженца Севера.
— Все может быть.
— Не может быть. Вы гасконец, беарнец.
— Правильно.
— Конечно, правильно. Беарнец родом из долины Оссо.
Новичок снова моргнул, словно внезапно сдался.
— Откуда вы знаете?
— Когда фамилия совпадает с названием вина, легко попасться. Сорт винограда Вейренк де Бильк растет на склонах долины Оссо.
— Вас это смущает?
— Может быть. Гасконцы — ребята непростые. Печальные нелюдимы с нежной душой, но ироничные и упрямые. Неутомимые трудяги. Характер интересный, если только удается его вынести. Некоторые не выносят.
— Вы, например? У вас проблемы с беарнцами?
— Само собой. Подумайте сами, лейтенант.
Новичок чуть отступил, как зверь, пытающийся изучить противника.
— Вейренк де Бильк — малоизвестный сорт вина, — заметил он.
— Никому не известный.
— Разве что нескольким виноделам и жителям долины Оссо.
— И?
— И жителям соседней долины.
— А именно?
— Долины Гава.
— Видите, как все просто. Вы что, разучились узнавать пиренеица, столкнувшись с ним лицом к лицу?
— Тут темновато.
— Не переживайте.
— Не больно-то и хотелось.
— Как вы думаете, что случится, если уроженец долины Оссо будет работать под одной крышей с уроженцем долины Гава?
Они задумались, разом уставившись в стену напротив.
— Иногда, — сказал Адамберг, — найти общий язык со своим соседом труднее, чем со своим чужаком.
— В свое время между долинами было не все гладко, — подтвердил Новичок, не сводя взгляда со стены.
— Да. За клочок земли готовы были глотку порвать.
— За травинку.
— Да.
Новичок встал и сделал круг по лестничной площадке, засунув руки в карманы. Тема закрыта, заключил про себя Адамберг. Вернемся к ней позже и по возможности иначе. Он тоже поднялся.
— Заприте чулан и отправляйтесь в Контору. Лейтенант Ретанкур ждет вас, чтобы ехать на Порт-де-Клиньянкур.
Адамберг махнул ему рукой на прощанье и спустился на пролет ниже в дурном расположении духа. Настолько дурном, что забыл блокнот с рисунками на верхней ступеньке, придется подниматься обратно. На площадке седьмого этажа он услышал прорывающийся сквозь сумерки изысканный голос Вейренка:
25 
