Лёгкий, ненавязчивый романчик 
85 
Это не имеет значения. Для меня важнее всего на свете Эмма.
– Она делает успехи, миссис Сантера. Огромные успехи. Но пережитое навсегда останется с ней. Вы должны понимать это. С годами ее отношение к случившемуся изменится. Многие впечатления останутся лишь смутным воспоминанием, и это хорошо, но совсем не исчезнут. Сейчас она слишком мала, чтобы сообразить, что с ней сотворили. Она знает только, что этот человек причинил ей ужасную боль, но само понятие изнасилования ей неведомо. Мы имеем дело со страхом и беспомощностью. Когда-нибудь Эмма осознает, что ничего нельзя изменить и придется смириться с несчастьем, так, чтобы оно не повлияло на ее дальнейшую жизнь.
Вам будет нелегко. Не успеете затушить пожар в одном месте, как загорится в другом.
К счастью, девочке повезло с матерью. И хотя судья Хант совсем недавно знаком с вашей дочерью, они безгранично верят друг другу. Рамзи любит Эмму, как родную дочь.
– Самое трудное начнется, когда он вернется в Сан-Франциско, – вздохнула Молли.
Доктор Лу немного помолчала и по-матерински ласково заметила:
– Поверьте, все образуется. Завтра я предпочла бы остаться с Эммой наедине. Хочу поговорить с ней об издевательствах и побоях.., попытаюсь дать понять, что этот человек ненормален, а она не виновата в своей беде и все произошло не из-за ее плохого поведения.
– Неужели она испытывает нечто подобное?
– Детская психика, миссис Сантера, – вещь хрупкая, и дети способны терзаться угрызениями совести по поводу несуществующих недостатков. Кроме того, мы не знаем, что похититель говорил ей, как терроризировал, издевался или манипулировал. Взрослые представления не имеют, что творится в головах у детей. Вот я и собираюсь разобраться. Только прошу вас, не волнуйтесь, хотя, разумеется, кто меня послушает!
– Вы не хотите, чтобы я или судья Хант присутствовали при этом?
– Так будет лучше. К чему вам лишний раз расстраиваться? Судья Хант наверняка придет в ярость. А мы спокойно поговорим с глазу на глаз.
– Как скажете, доктор Лу. Позвоните мне, хорошо?
– Конечно.
Китаянка с улыбкой погладила Эмму по плечу.
– До завтра, Эмма. Больше отдыхай и улыбайся маме три раза в день.
– А как насчет меня?
– И шесть раз судье Ханту. Знаешь, я обнаружила, что парни нуждаются в улыбках куда больше девушек.
Помни это и не обижай Рамзи.
* * *
До начала заупокойной службы по Луи Сантере оставалось два часа. Решив, что Эмме не помешает отдохнуть, Рамзи отнес ее наверх и уложил в постель.
– Мне понравились твои джазовые вариации, Эмма.
Знаешь, а мистер Савич играет на гитаре и поет. Да-да, контри и ковбойские песенки. Он даже выступает в клубе. Конечно, это не «Карнеги-холл», но тоже неплохое местечко. У него есть друг-саксофонист. Мистер Савич и Шерлок решили его навестить.
– Мне не хотелось с ними расставаться, Рамзи. Шерлок все надеялась, что у нее, может быть, тоже родится маленькая девочка, такая, как я. И еще она и мистер Савич сказали, что я очень милая и красивая. Но я ответила, что это не правда. Теперь я стала плохой, и никто больше меня не полюбит.
Рамзи уставился на ребенка, за которого с радостью отдал бы жизнь. Он только что поцеловал ее в лоб, похвалил за прекрасную игру – и вдруг такое?!
Он осторожно отвел с ее лба влажные пряди, и пока соображал, что ответить, Эмма добавила:
– Шерлок сразу стала вся красная. Она ужасно разозлилась, но твердила, что сердится не на меня, а на другого человека.
– Ты, самая лучшая девочка на свете, почему-то плохая? Кто тебе вбил в голову этот вздор?
Эмма устремила взгляд куда-то вдаль, в прошлое, которое все еще держало ее в своих цепких щупальцах, отравляя ядом настоящее.
– Тот человек сказал, что я должна спасти его. Не знаю, о чем это он.
Багровая пелена застлала глаза Рамзи. Сейчас им владело единственное желание: убить. Разорвать своими руками.
Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Доктор Лу наверняка знает, что делать, но ее нет рядом, а он сходит с ума от ярости и гнева и тем не менее бессилен помочь ребенку.
– Послушай меня, Эм. Человек, который украл тебя, болен. У него плохо с головой. Ему нельзя быть на свободе. Все, что бы он ни говорил и ни делал, не имеет никакого отношения к тебе, Эмме Сантера. Он причинил бы зло любой девочке, которая попала бы ему в руки. Ты для него не Эмма, а просто первый попавшийся ребенок. Понимаешь?
– Н-нет, – выдавила девочка. – Очень страшно, Рамзи.
85 
