ГЛАВА 8

Драконы вернулись в Пустыню еще до того, как весна уступила место лету.

Сидевшие в замке Рохан и Тобин одновременно оторвались от расстеленной на столе географической карты, подняли глаза, поднялись, подошли к окну и в томительном ожидании уставились на север. Сьонед и Чейн криво усмехнулись и принялись собирать разбросанные пергаменты. Было ясно, что сегодня больше работать не придется.

В это время Поль гулял с Мирдалью по песчаной равнине возле Стронгхолда, во всех деталях рассказывая ей о своей службе оруженосцем у принца Ллейна. Каждое его слово старуха встречала одобрительным кивком: в былые дни она командовала дворцовой стражей и обучила рыцарскому искусству не одного мальчика. Ее питомцем был и принц Чадрик; поэтому получалось, что Мирдалъ косвенно участвовала в обучении Поля. Поняв это, мальчик улыбнулся. Тут старая женщина внезапно остановилась и воткнула в песок свою клюку, сделанную из кости дракона. Ее лицо поднялось к небу.

— Слушай, — прошептала она. — Ты слышишь их? Слушай крылья, Поль!

О его деде Зехаве говорили, что тому достаточно было поглядеть на форму облаков, чтобы предсказать, когда вернутся драконы. Ходили слухи, что Мирдаль приходится Зехаве двоюродной сестрой; не было ничего странного в том, что она обладала тем же талантом. Поль закрыл глаза и сосредоточился, всем сердцем надеясь, что ему тоже передалась эта способность. И тут он очень слабо, самым краешком сознания ощутил крылья — нет, не услышал их шум, а именно ощутил всеми Своими нервами, тоненьким звоном в ушах, током взбудораженной крови…

Мааркен сидел во внутреннем дворе со Сьонелл и Янави, рассказывая детям какую-то историю и выстругивая ножом дудку для мальчика. Внезапно он встрепенулся, вскочил на ноги и затаил дыхание. Янави, названный в честь давно умершего брата-близнеца Мааркена, испуганно потянул его за рукав. Сьонелл пыталась что-то сказать, но в это время с вершины Пламенной башни донесся крик:

— Драконы!

Все обитатели Стронгхолда бросили свои дела и обязанности и ринулись занимать самые удобные места у окон, на крепостных воротах и стенах. Когда драконы превратились в крошечное пятнышко на горизонте, всюду, откуда можно было их увидеть, толпились люди, хранившие странное, благоговейное молчание. Рохан, Сьонед, Тобин и Чейн встретили Фейлин на лестнице Пламенной башни, гулко повторявшей звуки их шагов. Дозорный уже открыл каменную дверь огромной круглой комнаты на вершине башни, где горел вечный огонь, служивший маяком всей Пустыне и одновременно олицетворявший собой правление Рохана. Но даже открытые настежь окна не могли смягчить жар костра, горевшего в центре комнаты. У всех пятерых, приникших к окнам, тут же вспотели лбы и между лопатками потекли влажные струйки.

В тишине послышался шум крыльев. Туманное пятно становилось все больше, пока не превратилось в стаю драконов. Солнечный свет отражался от тусклой чешуи: коричневой, красновато-бурой, пепельно-серой, зеленовато-бронзовой, темно-золотистой, черно-синей… Внезапно до них донеслись голоса драконов. Этот дерзкий рев, полный триумфа и угрозы, говорил о том, что Пустыня принадлежит им, и у каждого, кто слышал эти звуки, по спине бежали мурашки. Мощно били крылья, на растопыренных передних и задних лапах сверкали хорошо видные чудовищные когти. Они попали в восходящий поток теплого воздуха, взмыли вверх, легко планируя на распростертых крыльях и поворачивая на восток, чтобы трубным криком возвестить на все Долгие Пески, что прибыли настоящие хозяева.

Огромный вожак — золотистый в, коричневую крапинку, с черными подкрылками — набросился на серебристого самца поменьше, который воинственно подлетел к нему вплотную. Неистовый рев соперников, раздавшийся над самым Стронгхолдом, заставил затрястись стены крепости и донес до собравшихся внизу крошечных существ, в восхищенном молчании следивших за драконами, всю степень презрения, которое питали к ним эти могучие, вольные великаны.

  60