Глава 28

Салли остановилась у входа в магазин «Лучшее в мире мороженое». Амабель здесь не было, зато была Шерри Ворхиз.

– Салли, как я рада видеть вас снова! Вы здесь с этим милым мистером Квинланом?

– Да. Можно мне попробовать бананово-ореховое мороженое?

– О, оно такое вкусное – просто пальчики оближешь! За всю историю магазина мы никогда не продавали так много мороженого в неделю, сколько сейчас. У нас теперь появилось так много постоянных клиентов – некоторые регулярно приезжают из разных мест в радиусе чуть ли не пятидесяти миль, – что нам, наверное, придется нанять кого-нибудь из тех старых бездельников, что вечно играют в карты вокруг своей бочки.

Из задней комнаты вышла Бельма Эйснер. Служебные помещения были отделены от магазина занавеской в очаровательных голубых цветочках. Бельма фыркнула:

– Да уж, Шерри, могу себе представить, как эти старые простаки будут торговать мороженым. Да они его сами все слопают, а потом будут рыгать и пытаться напустить на себя жалостный вид. – Она обернулась к Салли и расплылась в улыбке. – Мы когда-то обсуждали, стоит ли подключать к делу мужчин. Конечно, они ворчали, жаловались и вообще говорили, что это женская работа. Но в результате мы решили держать их подальше от магазина.

– Вероятно, вы правы, – проговорила Салли, принимая рожок с мороженым. Она откусила кусочек, и ей показалось, что она уже на небесах и вкушает райскую пищу. Она откусила еще немножко и вздохнула.

– Просто восхитительно. Жалко, что Хелен не может выйти за меня замуж.

Женщины рассмеялись. Шерри сказала:

– Да, с тех пор, когда мороженое хранили в гробах у Ральфа Китона, мы прошли немалый путь, правда, Бельма?

Бельма в ответ только улыбнулась, принимая у Салли два доллара шестьдесят центов.

Из подсобки вышла Хелен.

– Привет, Салли. А Амабель уехала в Портленд.

– За покупками и принадлежностями для своих занятий живописью, – добавила Бельма. – Она обещала вернуться дня через два. Вероятно, к пятнице приедет.

– О!

Салли снова лизнула мороженое, почувствовала во рту непередаваемый вкус и в блаженстве закрыла глаза.

– Должно быть, это еще более порочное занятие, чем съедать по три яйца в день.

– Да будет вам, какая разница, если вы съедите всего лишь один рожок в неделю. – Хелен повернулась к Бельме. – Знаешь, в прошлый вторник я видела, как Шерри съела целых три рожка подряд!

– Я не ела!

– А я тебя видела. И все они были политы двойной порцией горячего шоколада.

– Не ела я!

И три женщины накинулись друг на дружку. Судя по всему, они занимались этим уже многие годы. Каждая знала слабые места других и самозабвенно упирала как раз на них. Салли молча наблюдала, поедая свой рожок с бананово-ореховым мороженным. Последнее слово осталось за Вельмой. Прежде чем Шерри или Хелен успели хотя бы пикнуть, она обратилась к Салли:

– Нет, мы не позволим мужчинам встать за прилавок. Они тут все съедят. Салли рассмеялась:

– Боюсь, что я ничуть не лучше мужчин. Я бы в одно утро проглотила все ваши запасы. – Она доела рожок и добавила, похлопывая себя по животу:

– Сейчас я уже не ощущаю себя такой тощей.

– Оставайтесь здесь, Салли, и вы в два счета превратитесь в такую же мягкую и уютную пышку, как мы, – заверила ее Шерри Ворхиз.

– Я восхищаюсь этим городом. Он такой милый, красивый и совершенно безупречный. А все эти цветы! Даже кладбище – и то в образцовом порядке. Трава вовремя подстрижена, все надгробия в идеальном состоянии. У меня такое впечатление, что вы никогда не упускаете ни единой детали, мешающей Коуву выглядеть абсолютно безукоризненным.

– Да, мы стараемся думать обо всем, – кивнула Хелен. – Раз в неделю у нас бывает общее собрание горожан, и мы обсуждаем, не нужно ли что-то усовершенствовать, заменить или исправить.

– А что вы вообще делали на кладбище? – вдруг спросила Вельма, вытирая мокрые руки о передник, сшитый из той же веселенькой ткани в голубой цветочек, что и занавеска.

– Да я просто бродила по окрестностям, когда поняла, что Амабель нет дома. Я заметила кое-что, показавшееся мне несколько необычным.

  129