18 
Амабель открыла так быстро, словно стояла у самой двери, дожидаясь ее. Салли схватила ее за руки и воскликнула:
– Вы слышали вопль, Амабель? Пожалуйста, скажите: вы слышали? Слышали?
– О, детка, это был просто ветер. Я тоже услышала и подумала, что ты испугаешься. И как раз собиралась к тебе. Ты опять видела страшный сон?' – Это был не ветер, Амабель. Это кричала женщина.
– Нет, нет. Пойдем, я провожу тебя обратно в кровать. Посмотри, ты же босая, подхватишь простуду и умрешь. Ну же, детка, пойдем в кровать.
В этот миг крик раздался снова. На этот раз он был кратким, на высокой ноте и внезапно оборвался. Это был женский визг – такой же, как и предыдущий.
Амабель выронила ее руку из своей.
– Нy, теперь ВЫ мне верите, Амабель?
– Думаю, мне нужно просто позвонить кому-нибудь из мужчин, чтобы они пришли и проверили, в чем дело. Беда в том, что все они слишком стары. Если кто-то из них и выйдет из дома в такую погоду, то может подхватить пневмонию. Может быть, это все же ветер? Что за женщина может кричать снаружи? Да, это все проклятый ветер, Салли. Давай просто забудем про это.
– Нет, я не могу, Амабель. Это кричала женщина, и кто-то причинял ей боль. Я не могу так просто лечь в постель и забыть о том, что слышала.
– А почему бы и нет?
Салли воззрилась на нее, онемев от изумления. – Ты хочешь сказать, что, когда твой отец бил маму, ты пыталась ее защищать? – Да.
Амабель вздохнула.
– Мне очень жаль, детка. Но на этот раз ты слышала действительно вой ветра, а не мамин крик.
– Можно позаимствовать ваш дождевик, Амабель?
Тетя снова вздохнула и крепко обняла племянницу.
– Ну хорошо, я позвоню преподобному Ворхизу. Он не такой древний, как остальные, и еще довольно крепок. Он прочешет окрестности.
Когда преподобный Хэл Ворхиз прибыл к дому Амабель, с ним были еще трое мужчин.
– Это Гас Эйснер, Сьюзен, – тот самый, который может починить все, что имеет колеса и мотор.
– Мистер Эйснер, я слышала, как кричала какая-то женщина. Дважды. Это был жуткий вопль! Наверное, ее избивали.
У Гаса Эйснера был такой вид, словно он хотел сплюнуть, если бы только где-то поблизости стояла плевательница.
– Это ветер, мадам, – авторитетно заявил он, – всего лишь ветер. Я слышу его всю жизнь, почитай уже семьдесят четыре года, и порой он издает такие звуки, что волосы встают дыбом! Это просто ветер.
– Но мы все равно проверим окрестности, – добавил Хэл Ворхиз. – Со мной здесь Пурн Дэвис, владелец универмага, и Ханкер Доусон – ветеран второй мировой и самый большой специалист по цветоводству.
Салли кивнула. Проповедник ободряюще сжал ее плечо, кивнул Амабель и вслед за остальными направился к двери, бросив на ходу:
– Вы, дамы, оставайтесь дома, никуда не выходите и не отпирайте никому, кроме нас.
– Слабый пол, маленькие женщины, – усмехнулась Салли. – У меня такое чувство, что я должна быть босой, беременной и готовить кофе, сидя на кухне.
– Не суди строго, деточка, они просто очень старые. В их поколении было принято, чтобы мужья выдавали женам деньги на карманные расходы. Жена Гаса, Вельма, не узнает банковский счет, даже если ее ткнуть в него носом. Но времена меняются, равновесие сдвигается в другую сторону. Старый Гас страдает куриной слепотой: в темноте он не видит и без Вельмы становится совершенно беспомощен. Не обижайся на них, они ведь заботятся о нас, разве это плохо?
В тот самый миг, как Салли открыла рот для ответа, крик раздался снова. На этот раз он сразу же зазвучал сильно, был громким, отчаянным и вдруг прекратился, резко оборвавшись на высокой ноте. Прозвучал где-то вдали и вот теперь смолк. Каким-то шестым чувством Салли понимала, что больше крик не повторится, этот был последним. И еще онА ЗНАЛА, что никакой это, к черту, не ветер.
Она взглянула на тетю. Амабель поправляла современную картину, висевшую над диваном. Это было небольшое полотно, написанное в абстракт-нон манере хаотичными мазками оранжевого, лилового цветов и охры. Картина производила мрачное, тревожное впечатление и наводила на мысли о чем-то жестоком.
– Ветер, – медленно проговорила Салли, – ветер и ничего более. – Ее так и подмывало спросить у Амабель: если Гас страдает куриной слепотой, что тогда проку посылать его на поиски жертвы в кромешной темноте?
* * *
Утро следующего дня выдалось холодное и ясное, мартовское небо было таким синим, каким обычно бывает в августе. Салли направилась в гостиницу Тельмы. Марта сообщила, что мистер Квинлан как раз сейчас завтракает.
18 
