Последние отзывы

  78  

Так кого мы должны называть разбойниками? Лейтенанты Хвостов с Давыдовым всего-навсего следовали примеру общемировой практики, к тому же провели рейд не против суверенных, а против спорных территорий.

Вот только после возвращения их в Охотск начальник тамошнего порта капитан второго ранга Бухарин, как две капли воды похожий на «перестройщиков» и «прогрессивных интеллигентов», увидел в них именно разбойников. И посадил под арест, обвинив в «самоуправстве» — хотя у лейтенантов была письменная директива покойного Резанова. Орал и топал ногами на допросах: мол, пираты, мать вашу, такие-сякие, в каторгу загоню!

Бухарин был сволочью известной — самодур, притеснитель, взяточник и хапуга, от которого стонал весь Охотск. Но в данном случае, есть сильные подозрения, дело было не только в его тупости и самодурстве. Это продолжалась старая интрига, в которой Хвостов с Давыдовым оказались крайними, говоря современным языком, попавшими под раздачу…

В свое время Бухарин возненавидел барона Штейнгеля, молодого флотского офицера, в чине мичмана командовавшего в Охотском порту военным транспортом. Мичман — чин невеликий (то бишь — равен армейскому прапорщику), но, как это частенько случалось на окраинах Российской империи из-за нехватки чиновников, на Штейнгеля взвалили еще и разные другие обязанности по управлению службами порта. Неизвестно точно, как это ему удалось, но он вывел снабжение кораблей из-под контроля Бухарина. Надо полагать, Бухарин до того неплохо на этом наживался: известно, как сладко живется снабженцам, в том числе и в погонах…

Тут появился Резанов. Штейнгель, наслушавшись всяких дурацких сплетен о нем — пустышка, ничтожество, прожектер! — все их неосмотрительно изложил в письме Бухарину. Бухарин, не будь дурак, передал письмо Резанову (который ему тоже пришелся не по душе) и, потирая руки, стал ждать, когда мстительный камергер — столичная штучка! — будет изничтожать вредного мичманишку…

По себе усадил, паскуда. Резанов был человеком благородным. Пригласил к себе Штейнгеля, отдал ему злополучное письмо и без тени враждебности устыдил:

— Что ж это вы, юноша, человека нисколечко не зная, о нем всякие сплетни пересказываете? Неудобно как-то…

Пристыженный Штейнгель извинился, и они с Резановым с тех пор были в наилучших отношениях. Резанов уговаривал барона перейти на службу в Российско-Американскую компанию, приглашал плыть с ним, когда отправится в Калифорнию играть свадьбу с Кончитой…

Так что Бухарин упорно пролетел. Затаил злобу и на Резанова, и на всех его людей. А тут и Хвостов с Давыдовым подвернулись, на которых можно было отыграться…

В общем, бравые офицеры, не ведавшие за собой ничего худого, нежданно-негаданно оказались под арестом в Охотске (к слову, в качестве штришка к портрету эпохи: именно в Охотске в это время отбывал ссылку бывший ревельский губернатор Горчаков — за то, что путал личную шерсть с государственной…).

Из-под ареста Хвостов с Давыдовым сбежали и благополучно добрались до Иркутска, где ими занялись тамошний гражданский губернатор Трескин и генерал-губернатор Сибири Пестель (отец видного декабриста). Опять-таки ради исторической правды следует уточнить, что оба высокопоставленных чиновника, как о том известно доподлинно, были жутчайшими взяточниками и хапугами (ну, впрочем, как все без исключения российские губернаторы той поры) — но в то же время они оказались и настоящими государственниками: никакого криминала в действиях лейтенантов на Дальнем Востоке не усмотрели и разрешили ехать в столицу.

В Санкт-Петербурге Давыдов (будучи интеллектуально гораздо сильнее закадычного друга Хвостова) составил словарь наречий обитавших на Сахалине туземцев и написал двухтомную книгу: «Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, написанное сим последним».

(К слову, эта книга издавалась всего два раза: сначала в Петербурге в 1810–1812 гг., потом — в 1977 г. в Канаде. Это — к вопросу о нашем всегдашнем историческом беспамятстве…)

Потом оба офицера участвовали в войне со шведами, воевали храбро, были представлены к орденам — но тут умные головы в Адмиралтейств-коллегий снова подняли старое дело о «бесчинствах против японцев». Александр I в виде наказания повелел никаких орденов «разбойникам» не давать.

Не перечесть, сколько вреда этот коронованный скот, участник убийства собственного отца (знал, козел, с самого начала!), принес России своими идиотскими решениями! Подробно распространяться о нем не стоит. Достаточно лишь вспомнить четверостишие, которым припечатал самодержца Пушкин:

  78