Последние отзывы

  85  

Через неделю он официальным приказом уволил Лазарева и приказал сдать корабль своему заместителю, а самому уехать в Охотск. Однако Лазарев и его офицеры приказ своего прямого начальства проигнорировали — и Лазарев самовольно увел корабль. Баранов в сердцах даже пару раз пальнул по удалявшемуся судну из пушки. Как ни пытался он потом наказать Лазарева, Морское министерство, давным-давно неприязненно настроенное к Компании, полностью его благородие оправдало…

Баранов тем временем продолжал на Кадьяке добычу медной руды. Из меди отливали котлы, которые в Калифорнии пользовались большим спросом.

Вы будете смеяться, но тут на Аляске вновь объявился Генри Барбер… Ага, вот именно. Дела обстояли так, что теперь над Барбером оставалось лишь злорадно посмеиваться. Его грешная и путаная жизнь близилась к концу.

Итак, 1807 г. Барбер привел на Кадьяк трехмачтовый корабль «Мирт» и предложил Баранову его купить вместе с грузом индейских товаров. На сей раз «Единорог» Барбера куда-то подевался вместе с разбойной командой (хочется верить, что где-то далеко от Аляски они наконец получили то, что заслужили).

Корабль был добротный, товары — хорошие. Но уж кто-кто, а Баранов знал Барбера как облупленного — и всерьез подозревал, что корабль этот прохвост, как обычно, раздобыл путями самыми неправедными. Сделка, конечно, состоялась, но из запрошенных Барбером сорока двух тысяч пиастров (пиастр, напоминаю, равнялся примерно полутора рублям) хитрый Баранов заплатил наличными только 950, а на остальное предложил выдать вексель, по которому Барбер получит всю сумму в Санкт-Петербурге.

Барбер, что любопытно, согласился без малейших возражений — должно быть, дела у него шли хуже некуда, и в карманах посвистывал ветер. Он взял вексель и уплыл в Охотск на русском судне «Ситха».

Возле Камчатки «Ситха» потерпела крушение. Груз погиб, но всем членам экипажа и пассажирам удалось спастись. Правда, при этом Барбер лишился всех своих бумаг, в том числе и драгоценного векселя. Он стал добиваться у камчатских служащих Компании дубликата. Те вполне резонно отвечали, что они никаких таких векселей Барберу не выписывали, а потому не могут восстановить бумагу, которой в глаза не видели. А верить на слово — пардон, увольте… Барбера и на Камчатке прекрасно знали.

Как поступил бы в подобном случае человек честный, которому нечего опасаться? Да просто-напросто вернулся бы к Баранову, чтобы тот выдал дубликат, — а как же еще? Но Барбер отчего-то на Кадьяк не торопился. Объяснение одно: опасался, что к тому времени к Баранову могут дойти известия, как на самом деле обстояло с «Миртом» и как он Барберу достался…

Так что Барбер, к всеобщему удивлению, отирался на Камчатке, понемногу трогаясь умом, — сохранились его бумаги, где он в лучших традициях мании преследования обвиняет решительно всех окружающих (в том числе и тишайшего иеромонаха Гедеона) в интригах, кознях и злонамеренных замыслах касательно его персоны. В конце концов «разбойник», как написали позже в отчете камчатские приказчики Компании, «впал в задумчивость» и застрелился. Самоубийц, какого бы они ни были вероисповедания, тогда закапывали, как собак, — где-нибудь на задворках, вне освященной земли кладбища. Так поступили и с Барбером. Лично мне его нисколечко не жалко — с какой стати? Как говорится, жил грешно и умер смешно…

А вскоре и в самом деле выяснилось, что «Мирт» вместе с товарами Барбер приобрел самым наглым обманом — взял его у кантонских купцов, пообещав рассчитаться мехами. Чего, конечно же, делать не собирался — из Санкт-Петербурга гораздо ближе до Англии, чем до далекого китайского Кантона…

Но самое интересное, что история на этом не закончилась. Через пару лет в Петербурге объявились некие наследники Бар-бера и подняли шум: Российско-Американская компания, вопили они, отказывается выплачивать денежки, которые осталась должна честному мореплавателю и порядочному бизнесмену, светлой памяти дяде Генри…

Кантонскую историю все в Компании к тому времени уже прекрасно знали, а потому отказались платить хоть копейку. В 1811 г. министр внутренних дел Козодавлев предписал рассчитаться с «добропорядочными англичанами», неведомо с какого перепугу — но Компания все же заволокитила дело. И волокитила еще двадцать девять лет — наследнички оказались настырными и крепкими, регулярно заявлялись в Питер за деньгами.

  85