очень нудно 
113 
— Я так думаю, что если там есть мужики, то самогонку они и там обязательно изобретут…
— Золотые слова! — восхитился сосед.
— Пусть даже у них три ноги, два хвоста и шкура зеленая…
— От верно!
Солдат прошел в обратном направлении, бережно неся перед собой полнехонькую канистру — из тех хватких служивых, что в два счета сварят суп из топора, а уж смотаться в самоволку за пивком в близлежащую деревеньку и вовсе ухитрятся так, что ни один отец-командир не заподозрит. Данил вновь не проявил к военному никакого интереса, всецело поглощенный рыбой.
— Ну, пошли? — сказала Оксана, видя, что банка опустела. — Всего наилучшего, Панове, приятно было посидеть…
И первой направилась к двери, идущий следом Данил услышал за спиной:
— От дядьке везет, я б на свою холеру сменялся не глядя…
— Так он тебе и сменяет. Ты б сменял?
— Да ни в жизнь…
— А ты бы сменял? — осведомилась Оксана уже на улице.
— Тебя? — фыркнул Данил. — На холеру? Да ни в жисть, ясная пани. Какая вы сегодня, право…
— Ой! — она отпрянула с неподдельным ужасом. — Новый костюм же! А ты рыбу терзал…
— Да вымыл я руки, — сказал Данил. — С мылом, на три раза. И даже рот пастой прополоскал, пока ты наряд осматривала, не понес ли он урона от здешних кресел. У меня как раз был в кармане тюбик, крошка, из гостиничных, с Польши осталось…
— Это намек?
— Откровенный, — сказал Данил. — Руки мытые, зубы чищены… Пойдем погуляем под сосенками? — и взял ее за руку.
— Влияние окружающей идиллии?
— А почему бы нам и не прогуляться идиллически, держась за руки? — пожал он плечами. — Можно же ненадолго стать нормальными людьми…
— Это из какого-то романа?
— Из головы.
— Как в Польше? Ты так и не удосужился рассказать, зачем ездил…
— Да пустяки, рутина, — отмахнулся Данил, увлекая ее в прохладную тень сосен. — Посмотри лучше, как вокруг красиво…
Оксана не упиралась, и они долго целовались под сосной, словно сбежавшая с уроков парочка, вишневый бархат сминался под ладонями, пальцы наткнулись на круглую пуговицу…
Оксана гибко вывернулась:
— Э нет! Мы все-таки не в диких скалах, пан Черский… Нас в километре отсюда целый особняк ждет… Что подумает мирный пейзанин, если ненароком наткнется?
— Позавидует… — Данил снова взял ее за руку. — Ладно, пошли ехать лежать… хорошенький оборот речи? Велик и могуч русский язык…
Они вышли к громадному костелу из серого кирпича, где в фундамент была заделана каменная плита с непонятными знаками, смысла которых никто не знал и не надеялся разгадать, совсем неподалеку размещался самый настоящий сельский клуб и, как гласила рукодельная афиша, сегодня должны были демонстрировать кинофильм «Последние каникулы».
— Давай сходим? — предложил Данил. — Вечерком, пешочком туда и назад…
— Да ну. Название незнакомое, но, чует мое сердце, ерунда какая-нибудь.
Вот «Римские каникулы» я бы с удовольствием посмотрела. Мои любимый фильм. С юношеских лет.
— Купи кассету.
— По телевизору — совсем не то. Вот на большом экране, в большом зале, где эмоции окружающих тебе телепатически передаются — другое дело… — голос у нее стал тихим и мечтательным. — Совсем другое дело…
— А у меня любимый фильм был «Три мушкетера», — признался Данил. — Тот, французский, конечно, классический.
— Ну понятно — драки-поединки…
— Не только, — сказал Данил. — Я, знаешь ли, в пять лет научился читать как раз по «Трем мушкетерам». Серьезно. И долго не мог взять в толк, что же такое означает у д'Артаньяна это самое «д» с запятой? Дед? Или что? Родители помочь не могли, они сами и не представляли. А потом оказалось, что все невыносимо скучно и прозаично, всего-то — «из Артаньяна»… Но я все равно добрых полромана наизусть помню, — он прилежно процитировал:
— «Вдруг она увидела, как на повороте дороги заблестели обшитые галунами шляпы и заколыхались на ветру перья. Она насчитала сначала двух, потом пять и, наконец, восемь всадников; один из них вырвался на два корпуса вперед, миледи издала глухой стон: в скачущем впереди всаднике она узнала д'Артаньяна…» Что?
Оксана остановилась, резко развернулась к нему, в глазах был страх:
— Вон там, возле синей «Волги»…
— Ну и что? — спросил Данил, напрягшись, впрочем, при виде ее мгновенно осунувшегося лица. — Двое…
— Один — тот, что тогда на лестнице… С пистолетом…
113 
