очень нудно 
60 
— Ох, как мне нравятся такие вопросики… Словно бы небрежно заданные, а на самом деле с некоторой тревогой в подтексте…
— Боюсь я умных женщин, — сказал Данил.
— Так все боятся… Нет, не надо на меня вожделеюще таращиться. Что я люблю меньше всего, так это торопливую утреннюю возню, есть в ней что-то неполноценное. А посему остынь. И чтобы ты не терзался неизвестностью, могу сразу успокоить: будет продолжение. Потом. Не вижу что-то восторга во взоре…
— А он — в глубинах души, — сказал Данил. Озабоченно нахмурился:
— Который час? Не хочется тебя компрометировать…
Она обернулась, уже в двери ванной:
— Приятно видеть, что не перевелись еще рыцари… Успокойся.
Скомпрометировать можно только того, кто боится, а я давно приучила окружающих: чего хочу, то делаю открыто, и плевать мне на болтунов…
Данил быстренько выпил кофе и, пока она плескалась под душем, сходил навестить Беседина. На звонки в дверь никто не отреагировал, трубку тоже не сняли. Едва Данил опустил ее на рычаг, телефон взорвался азартной трелью.
— Мне бы Черского…
— Он самый, — сказал Данил. — Здравствуй, твое превосходительство.
— Ты эти российские штучки брось, — сказал Басенок. — У нас тут товарищи генералы. Усек, оршанин?
«Вот то-то», — подумал Данил. Нормальный рутенский националист, вознамерившись оскорбить северного соседа, непременно назвал бы его оршанином — старая насмешка, пятивековой давности, и родилось она, когда под Оршей рутенские войска, будем объективны к исторической правде, и в самом деле вдребезги расколотили рать московского князя. Оршанин, а не москаль, оскорбление «москаль» здесь совершенно не в ходу…
— Что молчишь?
— Подыскиваю адекватное оскорбление в ответ…
— Ладно тебе. У меня сегодня выходной образовался. Не хочешь на дачку проехаться? На посиделки ветеранов? Что-то я после твоего появления ностальгией захворал, так и тянет поболтать за былые кремлевские времена…
— Неплохо бы, — сказал Данил, подумав. — У меня тут дела на пару часов, а после — совершенно свободен…
Пока они обговаривали детали, появилась Оксана утонченная и безукоризненная, как это частенько случается, пришлось сделать над собой некоторое усилие, дабы сопоставить утреннюю с ночной и напомнить себе, что это одна и та же персона…
— Вот кстати, — сказал он, вешая трубку. — Не хочешь проехаться на дачу, поскучать в обществе двух старых волкодавов?
— Когда?
— Часика через два.
— Увы… Это ты по здешним меркам — немаленькое начальство из высшего астрала, а у меня сегодня рабочий день… Давай вечером что-нибудь придумаем.
— Вот, кстати, о работе… А прямо сейчас проехаться со мной на Лукомскую?
— На т у квартиру?
— Ага.
— Это обязательно?
— Желательно бы, — сказал Данил. — Вдруг там чего-нибудь не хватает, или, наоборот, прибавилось… Только ты и сможешь оценить привычным взором.
— Ну, если надо… Только… Ты меня все же втягиваешь в ваши игры?
— Вряд ли, — подумав, сказал Данил. — Тебе ведь говорили, чтобы забыла про загородные поездки, а? Про город ничего такого не вспоминали? Вот видишь…
А про охрану я говорил серьезно, обеспечим.
Выйдя во двор, он огляделся и, увидев неподалеку, возле ограды детского садика, старенький «пазик», удовлетворенно хмыкнул. «Пищалка» в климовской машине еще вчера была им четко локализована — засунули меж боковиной заднего сиденья и кузовом. Так что Данил, отперев машину, мигом извлек черную горошинку и, словно бы беспечно прогуливаясь, одним движением прилепил ее к брызговику автобуса. Ручаться можно, получилось незаметно для возможного наблюдателя. Пока разберутся, много воды утечет…
Что характерно, моторизованного хвоста и на сей раз не оказалось. По странной какой-то системе работали хвосты, пока не удавалось ее просчитать.
Искомый дом оказался в «хрущевском поясе» — стандартная и унылая кирпичная пятиэтажка среди таких же немых свидетелей кратковременного триумфа кукурузы. Первым делом Данил направился в указанный Оксаной гараж и без малейших усилий отпер хорошо смазанный замок.
С первого взгляда можно определить, что дедок, сдававший Климову эту клетушку, был аккуратистом и педантом. Ничего лишнего, никакого бесполезного хлама-мечта обыскивающего. В каких-то десять минут Данил управился: осмотрел два ящичка с инструментом, потряс банки и канистры, ничего не обнаружив внутри, перебрал стопу пыльных журналов в высоком ящике. Ничего.
60 
