105 
– Это жестоко…
– Согласен. Но изменить ситуацию я не в силах. Правила позволяют выпускать на ринг разнополых бойцов.
– И что нам тогда делать?
– Грей должен преодолеть этот барьер, – не колеблясь, жестко отчеканил Чижеватов. – Сегодня, сейчас.
Завтра уже будет поздно – по графику у него отдых перед схваткой. Поймите, по-иному просто нельзя, – продолжил он, заметив на лице старика гримасу отвращения. – Бойцовая сука на ринге – отнюдь не безобидная слабосильная шавка. Это убийца, кровожадная стерва. Она перегрызет горло опешившему кобелю в один миг. Так что вам решать… если вы, конечно, сильно дорожите своим Греем…
– Решать? Разве у меня осталась такая возможность? – устало спросил – скорее, сам себя – старик. – Делайте, как знаете…
Стараясь не встречаться с ним взглядом, Михаил Венедиктович подозвал одного из тренеров и дал ему соответствующие распоряжения.
Спустя полчаса почти все сотрудники тренировочного центра боевых псов окружили собачий ринг, где в своем углу невозмутимо сидел Грей. Для спарринга ему нашли выбракованную суку по кличке Хильда, совершеннейшее чудовище, помесь дога с мастифом и еще неизвестно с каким представителем собачьих пород. Она уже давно миновала пик своей боевой молодости, однако все еще была сильна и вынослива. А многочисленные шрамы на теле Хильды подсказывали скептикам, не верящим в ее возможности, что уж чего-чего, но боевого опыта ей не занимать.
– Будем сажать Хильду на цепь? – спросил у Чижеватова тренер.
– Зачем? – недоуменно воззрился на него Михаил Венедиктович.
– Чтобы в случае чего оттащить Хильду в свой угол. Она может поранить Грея… и не только… А ему через день на ринг. Как бы не было хуже…
– Чушь! – фыркнул Чижеватов. – Хильда не станет сражаться на цепи. Она хитра, как сам дьявол. Разве вы этого не знали? А что касается Грея, то на нем ошейник с шипами. Любимая хватка Хильды – за горло – сегодня не пройдет. Так что не волнуйтесь… Но на всякий случай будьте наготове, – после некоторого раздумья добавил он, искоса посмотрев на бледного от волнения старика.
Хильда, едва ее поставили в противоположный от Грея угол ринга, тут же рванулась вперед, и два тренера приложили немало сил, чтобы до сигнала о начале боя удержать эту фурию на месте.
– Командуйте, – сказал взволнованный Чижеватов тренеру, выполняющему роль судьи или, по другому, корнера.
– Приготовиться! – тренер посмотрел на секундомер. – Пускай!
– Взять! – голос Егора Павловича предательски дрогнул.
Похоже, Грею показалось, что хозяин пошутил над ним или он ослышался. Пес повернул голову и с недоумением посмотрел на Егора Павловича, будто хотел сказать: "Разве ты не видишь кто передо мной?" Стоявший рядом со стариком Чижеватов не выдержал драматизма момента и прошипел сквозь стиснутые зубы площадную брань.
Тем временем обретшая свободу Хильда, свирепо рыча, в два прыжка преодолела расстояние, отделяющее ее от Грея, и попыталась сразу же зажать его в углу, чтобы лишить маневра. Старик уже знал, что правила боя гласят: если собака после сигнала не бросается в центр ринга, к диагональной разделительной полосе, для схватки с противником, то она считается побежденной. Правда, Чижеватов его несколько утешил, сообщив, что этот пункт своеобразного кодекса собачьих ристалищ соблюдается очень редко и то если существует предварительный уговор. И все же, пассивность Грея в предстоящем воскресном поединке могла стоить очень дорого – в прямом смысле – как Егору Павловичу, так и Михаилу Венедиктовичу, намеревающемуся поставить на Грея значительную сумму.
Хильда просчиталась, понадеявшись на внезапность нападения и немалый собственный вес. В последний момент Грей каким-то чудом извернулся и отскочил к центру ринга, всем своим видом демонстрируя суке миролюбие. Правда, ему немного досталось – Хильда все же успела цапнуть его за холку – но пес в своих таежных похождениях получал от волков куда более серьезные укусы, а потому он лишь оскалил клыки, будто предупреждая, что с ним шутки плохи.
Сука приготовилась повторить нападение, но тут прозвучала команда Чижеватова:
– Собак на место!
Тренеры быстро развели противников по углам; Хильда особо не сопротивлялась – привычка, а Грея пришлось старику успокаивать – он не переносил чужих рук и подчинялся тренерам с большой неохотой.
– Черт возьми! – вскричал Чижеватов. – Я знал, что так оно и будет!
105 
