Глава 13

Робин смотрел, как эта мучающая его женщина бросилась к окну искать Варци, который мог преследовать, а мог и не преследовать ее. Он тоже наблюдал, но в основном за ней.

Правдива ли ее история?

Она больше подходила для мрачной и кровавой пьесы. Возможно, «Герцогиня Малфи», с ее злобными братьями, притесняющими и в конце убивающими добродетельную сестру. Или интригу из оперы. В конце концов, Петра из Милана, известного этим искусством.

Прозаическая Англия не создавала опер. Постоянно повторяемые заверения о страсти могли звучать достаточно хорошо на иностранном языке, но по-английски они звучали чертовски глупо.

Однако подобные истории возникали и в Англии. Его друг, герцог Иторн, пресек похожую историю. В том случае сладострастный мужчина владел платной конюшней, а сопротивляющаяся красавица была пятнадцатилетней дочерью крестьянина, но страсти кипели такие же.

В более высоких кругах была леди Аннабелла Ратбери, которую в прошлом году хотели выдать замуж за старика виконта Курцвела. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее, и брак состоялся. Он состоялся бы, если бы даже невеста рыдала у алтаря. Робин раз или два танцевал с Беллой Ратбери, красивой, доброй, наивной. Ей было всего шестнадцать.

Конечно, он ничего не мог сделать, разве что самому жениться на ней. Поскольку у нее не было приданого, с его матушкой случился бы припадок, и это все равно было бы бессмысленно. История Беллы не была уникальной, а он мог пожертвовать собой только однажды.

Его разум опять захлестнули фантазии, а ситуация Петры была убийственно серьезна. Он подошел, чтобы положить руку ей на плечо, чтобы подбодрить, но почувствовал легкую дрожь. Он повернул ее лицо. Петра была бледна. Он обнял ее.

На мгновение она прильнула к нему, но потом попыталась оттолкнуть его.

– Нет, не надо. Я виновата, что навлекла на вас все это.

Он накрыл ее рот своими пальцами.

– Ш-ш. Он задира, вот и все, привыкший, чтобы все было, как он хочет.

– Порочный, беспощадный задира.

– Которому служат злобные псы, я знаю. Но он не повредит вам или мне.

Ее губы открылись, чтобы возразить, и Робин запечатлел на них поцелуй.

Робин опустился в ближайшее кресло и усадил Петру к себе на колени. Шляпная булавка вывалилась. Ленты на чепце развязались, чепец свалился с головы, и Робин погрузил пальцы в ее шелковистые волосы. Петра запрокинула голову, и Робин не мог отвести взгляд от ее соблазнительной шеи.

Под его рукой, под тонкой тканью ее сосок напрягся. Его легчайшее прикосновение посылало волны трепета сквозь ее тело. Никакого корсета, Боже мой, никакого барьера, только несколько слоев ткани. Он играл с ней, распаляя самого себя, двигаясь под ней, снова завладевая ее податливыми, горячими, жадными губами. Крючки ее платья были расстегнуты, его рука скользнула под ее рубашку и ласкала ее полную грудь.

– Боже мой, кто сказал, что длинные волосы квинтэссенция красоты? – пробормотал Робин, лаская ее.

Петра зарылась пальцами в его волосы, привлекла его к себе и поцеловала.

Он взял ее сосок между большим и указательным пальцами. Ее ресницы задрожали, она застонала. Робин, словно эхо, тоже застонал. Но здесь не место, и сейчас не время. Это было бы безумием.

Однако Робин продолжал целовать ее, а его рука нашла чулок и горячее обнаженное бедро.

В дверь постучали.

Видимо, не в первый раз, потому что Пауик спросил:

– Сэр? С вами все в порядке?

«Дьявол, очень малая часть меня в порядке», – огрызнулся Робин про себя. Петра пыталась высвободиться из его объятий, лицо ее пылало.

– Да, – ответил Робин. – Мы уже готовы ехать?

– Мы готовы, – ответил Пауик неодобрительным тоном, догадавшись, что происходит за дверью.

Петра отвернулась, неловкими пальцами застегивая платье. Он бы предложил ей помощь, но был не способен в своем нынешнем состоянии.

  46