очень нудно 
84 
Австрия управляет Миланом, сразу же подумал Робин, но отбросил эту мысль. Он разберется с Варци, но не будет больше тратить времени на Петру. Она сделала свой выбор. Тревельян мог быть требовательным, как школьный учитель, именно он когда-то и был учителем Робина и всегда оказывался прав.
Разобравшись с большинством срочных дел, Робин обратился к Тревельяну:
– Если придет какая-либо информация об Италии, я хотел бы с ней ознакомиться.
Тревельян был рядом у стола, аккуратно ставя печать Робина на уже готовые письма.
– Об Италии, сэр?
– Об Италии. Знаешь, это такая длинная страна, похожая на сапог?
– Да, сэр.
Проклятие. Робин никогда не опускался до сарказма, а Тревельян, вероятно, уловил намек на некоторые его нелепые приключения. Он все еще считал своим долгом быть информированным обо всех делах Робина. Они уже закончили?
Тревельян принес еще одно письмо, печать была не сломана. Робин с первого взгляда понял, что оно от матери.
– Почему ты не дал мне его первым?
Секретарь покраснел:
– Я… э… я взял на себя смелость сообщить графине о вашей ране, милорд.
Робин пришел в ярость:
– Будь проклято твое черное сердце! Это всего лишь царапина, но ты знаешь, как она будет беспокоиться. Мне надо бы сейчас же уволить тебя.
Тревельян побледнел.
– Ее сиятельство просила, чтобы я информировал ее обо всех ваших ранах, сэр.
И он вряд ли мог ослушаться его мать.
– Убирайся, – прорычал Робин и сломал печать на плотной бумаге. Она измучает себя переживаниями… – Черт! – пробормотал он, потом крикнул: – Тревельян! Вернись сюда!
Секретарь немедленно вернулся.
– Моя матушка завтра приезжает. Скажи миссис Данскейп приготовить ее комнаты и… в общем, делай все, что нужно.
– Да, сэр. Мои извинения, сэр.
– О черт. Если бы мне было плохо, она захотела бы быть здесь, и, думаю, она будет в восторге, увидев, что я здоров.
После ухода секретаря Робин стал мерить шагами комнату, но резко остановился от боли. Стук в дверь возвестил о приходе тщательно умытого кухонного мальчишки, недавно повышенного до должности псаря. Он поставил Кокетку на пол, и она побежала к Робину.
– Ну вот, опять ты, – проворчал Робин, беря собачку на руки. – Петра была права. Я бессердечное чудовище, не правда ли? Пренебрегать такой преданностью, такой любовью!
Он знал, что грех собачки в том, что она напоминает ему о Петре. Кокетка была у него всего неделю, когда он встретил сестру Иммакулату, и после этого они пережили несколько выдающихся приключений, они трое. Он не забыл отослать мальчишку заниматься другими делами и снова сел за стол, посадив на него Кокетку, что ей, похоже, очень нравилось.
– Пет[18] и Петра, – сказал он, поднимая голову собачки, как будто в ярких глазах мог быть разумный ответ. – Неужели она в отличие от тебя вероломная стерва?
Собачка склонила голову набок, как будто задумавшись.
– Но ты наконец-то будешь полезной, моя маленькая безделушка. Если повезет, сообщишь синьору Варци, что я в Лондоне, и он появится из своего убежища. Тогда мы сможем отплатить ему за его жестокость к тебе.
* * *
Петра действительно прибыла в Гилдфорд меньше чем через два часа и заплатила Могучему Майку Коккрофту его шиллинг.
– Что вы собираетесь делать теперь? – угрюмо спросил он. Петра колебалась. У этого грубоватого здоровяка глаза были добрые.
– Останусь здесь на ночлег, сэр, а утром продолжу свой путь.
– Не назад в Мейдстоун, я думаю. Какой смысл скрытничать сейчас?
– Нет. В Фарнем.
– В Фарнем ходит медленный дилижанс. Шемли, хозяин здешней гостиницы, посадит вас прямо в него, но завтра рейса не будет, деточка, потому что воскресенье. – Он коснулся своей большой шляпы и ушел, шаркая ногами.
Петре без труда удалось получить постель в еще одной общей комнате, но настроение у нее было подавленное. Она застряла здесь до понедельника, а значит, зря потратила шиллинг, и теперь отчаянно хотела узнать свою судьбу и иметь возможность составить какой-то план.
В этой комнате, кроме нее, были всего двое путешественников – женщина средних лет с туповатой дочерью. Когда женщина завела разговор, Петра вяло ответила.
– Вы выглядите обеспокоенной, дорогая, – сказала миссис Каллер.
Петра неохотно использовала старую версию.
– Моя мать лежит больная недалеко от Фарнема, и я спешу к ней, но из-за воскресенья застряла здесь.
84 
