очень нудно 
133 
Два лорда, архиепископ, два пажа, что по первому слову ринутся выполнять мелкие поручения. Два стражника…
Король меж тем договорил, и Галеран еще раз поклонился.
— Благодарю, господин мой, за ваше внимание к столь ничтожному делу.
— Нет дел, ничтожных для моего внимания, лорд Галеран, — промолвил Генрих с хищной, волчьей улыбкой, — имеете ли вы известия от вашего отца?
Галеран изо всех сил пытался изобразить бесстрастное варажение.
— Увы, нет, сир. Известий об ухудшении его здоровья не поступало. Как только разрешится вопрос о младенце, я тотчас намерен отправиться в Уолтхэмское аббатство.
He успел король ответить, как распахнулись двери, и в палату вступил Фламбар в полном великолепии затканного золотом архиепископского облачения, с посохом в руке. За ним смиренно следовали Лоуик, брат Фортред и служка.
Брат Фортред взглянул на Галерана и улыбнулся одними углами губ, словно предвкушая отмщение.
Галеран пренебрег безмолвным вызовом и вперил взгляд в Раймонда Лоуика.
он видел этого человека впервые с тех пор, как отправился в поход в Святую Землю; с тех пор, как этот человек делил ложе с Джеанной. Лоуик, черт бы его побрал, и теперь был на редкость хорош собою. И все же Галеран понимал, что он не стоит той ярости, что раздирала сейчас ему внутренности; ярости, которая пыталась превратить застывшую на его губах учтивую улыбку в волчий оскал.
Он с трудом отвел взгляд от Лоуика, силясь замедлить участившееся дыхание, напоминая себе, что пришел сюда, взыскуя закона и справедливости, но не мести. Однако рука будто сама собою тянулась выхватить меч из ножен и забрызгать роскошную палату кровью Раймонда Лоуика.
Да, Рауль все же пришел сюда недаром. Останавливать друга в припадке безумия пришлось бы ему.
Вдруг Галерана охватила горячечное нетерпение: что, как дойдет до поединка чести? Он хотел поединка, ждал его; только в сражении можно избавиться от мучительной боли, которую не властны унять рассудок, понимание и милосердие.
Фламбар и Лоуик отвешивали поклоны королю.
Генрих кивнул им, затем хлопнул в ладоши и велел принести скамьи и поставить их перед троном.
— Это не официальное судебное разбирательство, друзья мои. Усаживайтесь поудобнее, и мы постараемся устроить это дело, никого не обидев и не забыв.
Галеран с Раулем сели на одну скамью, Фламбар и Лоуик — на другую. Монахи остались стоять за их спинами. Не хотелось смотреть на своих врагов, и Галеран остановил взгляд на короле.
— Во-первых, — возвестил Генрих, — мы представляем вам наших советников в этом деле. Его преосвященство, архиепископ Лондонский.
Пожилой сухощавый человек слегка кивнул.
— Генри Бомон, граф Варвик.
Варвик был еще молод, но каждая черта его лица, вся его фигура излучали власть и силу.
— И Ральф Бассет, мой первый советник.
У Бассета было незаметное, на удивление добродушное лицо. Но Галеран многое слышал об этом человеке. Он — один из самых близких сподвижников короля и блестящий знаток законов.
— Все ли согласны с тем, чтобы эти люди слушали нашу беседу и давали мне советы? — вопросил Генрих.
Никто, разумеется, не возразил. Вот только знать бы побольше об этих советниках. Архиепископ Лондонский вполне достойный человек. Но вот граф Варвик находился вместе с Генрихом в день, когда погиб его брат, и мог соучаствовать в убийстве.
Сейчас, однако, не время для подобных сомнений. Король приступил к изложению сути дела.
— Насколько мы понимаем, милорды, пока вы, лорд Галеран, пребывали вдали от Англии, служа мечом господу, супруга ваша понесла дитя от Раймонда Лоуика. Может ли кто-либо оспорить истинность этих слов?
Молчание было ему ответом.
— Весть о вашей гибели в Иерусалиме — по счастью, ложная — дошла до Англии и, вероятно, дала леди Джеанне и сэру Раймонду основание считать себя вправе сблизиться…
Галеран хотел было возразить, но увидел, как встрепенулся Раймонд и как одернул его архиепископ. Отлично. Тогда он тоже подождет и посмотрит, что они задумали.
— По вашем возвращении, — продолжал Генрих, — последствия их прегрешения стали явными для всех. Раймонд Лоуик исповедовался архиепископу Дургамскому; леди Джеанна, как мы полагаем, тоже исповедовалась своему духовному отцу и вам, своему земному господину.
То был, бесспорно, вопрос, требовавший ответа.
— Да, сир, — промолвил Галеран. Надежда увести разговор в сторону от обсуждения греха Джеанны рухнула. Теперь оставалось лишь уповать, что король не намерен перейти к вопросу, какого наказания заслуживает подобный грех. Но именно так и произошло.
133 
