2 
Дальняя дверь отворилась, и в прихожую выглянул детектив Билл Уилсон.
– Билл.
– Доктор Маклеод, – кивнул он. – Сюда.
Он позволил себе едва заметно улыбнуться. Двое других мужчин, находившихся в комнате, обернувшись, уставились на нее, не веря, что это и есть доктор Маклеод.
Рона взглянула на свое черное платье и босоножки на шпильках:
– Я так торопилась…
– Максвин сейчас принесет тебе во что переодеться.
Билл кивнул одному из них, который вышел и через минуту вернулся с пластиковым пакетом. Рона вынула из пакета комбинезон и маску, убрала туда свой плащ и отдала пакет полицейскому. Скинув по одной босоножки, она облачилась в комбинезон и только после этого переступила порог.
Войдя, она окинула взглядом маленькую комнату. Страшные, в никотиновых подтеках, шторки плотно закрывают единственное окно. На деревянном стуле валяются джинсы и футболка. Два стакана на пластиковом столике. Пара кроссовок на полу возле кровати. Полуторная тахта, без спинки, но под богатым цветистым покрывалом из тяжелой шелковой парчи.
Обнаженное тело мальчика лежало ничком поперек тахты. Его застывшее лицо было повернуто к двери. Глаза вылезли из орбит, меж синих губ торчал кончик языка. Синий шнурок, затянутый на шее, выглядел как галстук-бабочка, которую надели задом наперед. Тело уже успело окоченеть и пойти пятнами, и эти багровые пятна на прозрачной коже делали его похожим на мраморное. Ниже бедер покрывало пропиталось кровью.
– Я выключил камин сразу, как приехал, – сказал Билл. – Наш юный констебль чуть концы не отдал, когда глотнул этой вони. Я отправил его на улицу поработать постовым и проветриться.
– Температуру в комнате измеряли?
– Да, данные у Максвина.
Прежде чем надеть маску, Рона втянула воздух. Всегда очень важно определить, чем пахнет на месте преступления. Это может навести ее на важные соображения относительно того, какие вещества следует искать. Здесь к тошнотворной смеси запаха убийства и затхлого запаха спермы и пота примешивался какой-то еще запах – более тонкий, еле уловимый. Так, понятно: дорогой мужской одеколон.
– Максвин и Джонстон уже отработали комнату. Фотографы делают снимки на кухне и в ванной.
– А патологоанатом?
– Приезжал доктор Сиссонс и констатировал смерть. Потом он сказал, чтобы я вызвал толкового криминалиста взять образцы и упаковать тело, потому что ему необходимо срочно возвращаться домой, где его ждут гости.
– И важные гости?
– Даже один какой-то «сэр».
Рона улыбнулась. Доктор Сиссонс предпочитал препарировать смерть в своей мертвецкой, а работу вроде сбора трупных образцов по ночам он относил к ее компетенции.
– Ну и покрывало!
– Похоже, что это штора, но мы должны будем еще убедиться, когда уберем тело.
– Врач его переворачивал?
– Только чтобы посмотреть, двигали тело или нет. Он сказал, что левая сторона лица, верхняя часть груди и бедра подвергались сдавливанию с момента смерти. Так или иначе, когда его убивали, он лежал здесь.
Рона открыла чемоданчик и вынула перчатки. Затем она опустилась на колени у кровати.
– Да под ним целая лужа крови.
Билл угрюмо кивнул:
– А ты глянь, что у него на животе.
Рона слегка повернула тело за левую руку. Гениталии были разодраны в клочья. По пенису как будто прошлись ножовкой, и рваная рана тянулась от кончиков пальцев на левой руке до правого бедра. Одно яичко висело, искромсанное, на тонком лоскуте кожи.
– Это сделали с ним после смерти, иначе кровью было бы залито все вокруг.
– Вот и Сиссонс говорит.
Рона опустила тело обратно. Голова мальчика снова уткнулась в грязную подушку.
– Оружие нашли?
Билл покачал головой:
– Может, и оружия никакого не было.
– Зубы? Сиссонс отмечал подобные повреждения еще где-нибудь?
– Он говорил что-то про ссадины на сосках и на плече.
– Я возьму мазки.
– Как давно, по-твоему, он умер?
Рона прижала пальцем одно из темно-багровых пятен, и оно медленно начало светлеть.
– Шесть-семь часов назад. Смотря какая температура в комнате.
Билл не сдержал довольной улыбки:
– И док тоже так сказал.
Брови Роны удивленно приподнялись. Обычно они с доктором Сиссонсом расходились во мнениях. Он имел привычку спорить по таким вопросам, как точное время смерти. Для него это было прямо-таки делом принципа. Рона сначала три года изучала общую медицину, а потом ушла в криминалистику. Ей нравился более свободный график работы.
2 
