очень нудно 
42 
Пес его знает, а вдруг столичный шланг и в самом деле вертится вокруг для того только, чтобы передачу организовать?
– Братан, выручай, а? И про деньги, которые мне должен, забудем, ерунда…
Ну вот и бабки всплыли, а он что говорил… Кто этих москвичей разберет, у них денег куры не клюют, мог и в казино просрать кучу мани, лишь бы товарищу пособить.
– Не в том дело, – вздохнул Захарченко. – Не, что долг прощаешь, это, конечно, спасибо, но… Понимаешь, так просто пронести не удастся. Сразу врубятся и завернут. Так что… максать придется.
– Ну, знаешь!.. – очень натурально возмутился Шилов.
– Эй, не я ж такую систему придумал! – примирительно заметил Константин. – А вдруг я там пулемет несу, чтобы твой кореш самостоятельно на волю вышел?
– Так ведь там нет пулемета!
– Ага, и только поэтому они должны меня забесплатно пропускать?!
– Так, все! Стоп. Тихо, – хлопнул ладонью по столу Шилов.
Где-то он допустил маленький просчет. Костя оказался большим пройдохой, нежели он думал. И ситуация развивалась не так – совсем не так, – как продумывал ее Шилов. Вместо того, чтобы ползать в ногах, с радостью соглашаясь на любую услугу, чертов цирик набивает цену!
Но прессовать его долгом, грозить счетчиком и бандитами было сейчас в высшей степени неразумно: Захарченко скажет, что денег прямо сейчас нет, тем более, что они не договаривались о сроках, да еще и напомнит слова самого Шилова: «Отыграешься – отдашь». Стало быть, сначала надо отыграться…
Так что ссориться было не в интересах московского гостя. Не дай бог, марамой заподозрит и насторожится.
– Сколько? – тихо спросил Шилов.
– Ну… Это, брателло, зависит от того, что ты припас.
Шилов сходил в комнату, вернулся с большим полиэтиленовым пакетом «Максидом», водрузил на стол среди закусок, принялся разбирать. На столе постепенно росла куча: яблоки, апельсины, два блока «Лаки-страйк», шерстяные носки, перчатки, шапочка-«пидорка», бритвенный станок «Мах 3», сахар, зубная щетка с зубной пастой, пакетик с чищенным фундуком, пара лимонов и бутыль «Кристалла» ноль-семь.
– Ты офуел? – спросил Костя.
– Что опять не так? – нахмурился гость.
Захарченко обличающе поднял бутылку водки:
– «Кресты», по-твоему, что, кабак? Ты бы еще девочку для него позвал!
– Отставь в сторону, – равнодушно пожал плечами Шилов, но Костя заколебался.
Ага, сучара, подумал Шилов, жалко отставлять-то. Куда проще вылакать самому, со своими коллегами-мудозвонами? Давай-давай, лакай…
– Ладно, попробуем пронести, – сказал Захарченко и поставил бутылку на стол. – А вот бритву точно нельзя.
– Бритву-то почему?
– Колюще-режущее.
– Да им даже бумагу не разрезать! Захарченко задумчиво посмотрел на Шилова и сказал:
– Знаешь, старик, находятся умельцы, которые такой штучкой тебе глотку от уха до уха разделают на лепестки, ты и квакнуть не успеешь.
– Слушай, а как же Мадуеву ствол пронесли? – нахмурился Шилов.
– Это ты у той следачки спроси…
Вот теперь Костя чувствовал себя в своей тарелке. Теперь уже не ему, а он оказывает услугу. И волен карать и миловать. Захочет – так вообще пошлет москвича… Нет, послать нельзя, тогда он денег потребует…
Захарченко заглянул в носки, подбросил на ладони выбранный наугад запечатанный блок сигарет, открыл тюбик с пастой, понюхал.
– Чистый кокаин, – мрачно пошутил Шилов. – Можешь попробовать.
Он ничем не рисковал: как раз на тот случай, если какому-нибудь бдительному вертухаю захочется таки попробовать на язык и проверить, так сказать, органе лептически, соответствие надписи на тюбике содержимому, сверху было немного чистой зубной пасты.
Паста же, пропитанная ядом, ждала часа своего попадания в рот сантиметром ниже…
Захарченко пасту закрыл, согнул тюбик немного – нет ли чего внутри. И сказал нерешительно:
– Ну, в общем, остальное тоже не все можно, но я попробую договориться. Значит, пост на входе, пост у корпуса, корпусному придется отстегнуть, цирикам на отделении и у галеры, ну тем немного, они непривередливые…
Он налил себе водки из уже открытой бутылки, махнул в одиночку, постоял немного, прислушиваясь к ощущениям. Поразмыслил малость и, больше никого не придумав, Костя назвал сумму. И тут же пожалел, что не назвал в два раза больше.
Шилов уважительно крякнул. Сумма для такого дела, как пронос посылки мимо «таможни», была запредельной. Но для отмщения убийце Гаркалова-младшего более чем скромной, причем он готов был дать голову на отсечение, что Захарченко большую часть положит себе в карман. Ладно, пусть пока живет, сученок, лишь бы дело сделал.
42 
