88 
– Но я же…
– Ну да, конечно, – сказал Смолин. – Ты будешь утверждать, что в машину ко мне не лазил отроду. Что все до единой цацки вы квартетом потырили из квартиры Дашенькиного дедушки покойного… – Он сделал очередную паузу. – А знаешь что? Сердце мне подсказывает, что и Дашенька, и твои друганы с честнейшими глазами от всего отопрутся. Заявят, что ни в какой квартире они не были, ничего не брали. Потому что с точки зрения закона Дашенька опять-таки совершила вульгарную кражу, не имела она ни малейшего законного права забираться ночной порой в квартиру дедушки, пусть и родного, и что-то оттуда брать, хоть коробок спичек… Зря, что ли, она сама в магазин не пошла, а тебя, дурачка, вперед выставила? То-то и оно… Если без дипломатии и хороших манер, то тебя, мил-человек, использовали, словно аптечное изделие под названием гандон… Никого из них в этой истории нету – ни Дашки, ни тех двоих. Один ты есть…
– И сидеть тебе, голубь, в СИЗО очень даже весело, – жизнерадостно подхватил Шварц. – Любят там таких смазливеньких, из тебя, Мишенька, такую Машеньку забабахают, что посмотреть будет приятно… И будет у тебя кликуха Машуня-студенточка…
– Мой друг несколько преувеличивает, Миша, – сказал Смолин. – То, что тебя на нарах опустят – вовсе не стопроцентная вероятность, это уж смотря в какую хату попадешь. И как себя поставишь. Хотя… Ты уж прости, конечно, но я-то могу судить по опыту двух своих путешествий за проволочку, а потому говорю откровенно: таких вот слабачков, не приспособленных к зоне, частенько как раз раком и ставят… Ладно. Не будем с ходу о печальном, еще не факт, что тебя непременно в камере Манькой сделают… но сама по себе отсидочка тебе всю налаженную и беспечную жизнь поломает. А уж для папы с мамой, честных советских тружеников, удар будет тот еще… Вся жизнь у тебя хрупнет, как сухое печенье… Я не шучу, родной. Я серьезно настроен. Прямо сейчас поедем в ближайшую ментовку и напишем дружненько заявления все четверо: мол, случайно увидели на улице, скрутили-доставили… Еще раз прости за прозу жизни, но нет у папы с мамой таких доходов, чтобы тебе хорошего адвоката подстегнуть. Да и дело больно уж чистое. Ты, конечно, будешь у следака лепетать про Дашу и друзей… но, повторяю, ты уверен, что они тебя начнут вытаскивать? – он сложил фотографии аккуратной стопочкой, убрал их в карман и продолжал скучным голосом: – Пора и тебе, родной, что-нибудь изречь, я все сказал, даже в глотке пересохло… Ну?
– Послушайте… Вы же сами говорите, что я неумышленно… Давайте я завтра же с утра заберу все и отдам… Извините, конечно, но я ж не знал…
– Ты паренек вроде бы неглупый, – сказал Смолин. – Будущий искусствовед, причастен, стало быть, к духовной сокровищнице человечества и прочей лабуде… Вот и подумай крепенько: почему мы нагрянули целой толпой и тратим на тебя время? Притом что с точки зрения закона ситуация для нас чистейшая, исключительно к нашей выгоде повернута… Напряги соображалку, сокол ясный…
– Деньги будете требовать?
– Тьфу ты… – поморщился Смолин. – Студент, интеллигентный мальчик… И деньги твои мне не нужны, и денег-то у тебя нет… Мне не деньги нужны, а главная ценность нашего века – информация. Не будем тянуть кота за яйца, время позднее… Короче говоря, ответишь мне на пару-тройку вопросов – и гуляй свободным человеком. Ордена, естественно, отдашь…
– Какие еще вопросы? Про что?
– Про кого, – поправил Смолин. – Про нашу очаровательную Дашеньку. Как говорится, то и это…
– Ничего я про нее говорить не буду.
– Я ж не сказал, что именно меня интересует…
– Все равно.
– Подобная разновидность человеческого существа именуется обычно дураком, – сказал Смолин. – Давай поговорим об еще одном аспекте проблемы… Как мужик с мужиком. Мы там, возле дома, давненько торчали. И прекрасно видели, как тебя, прости за прямоту, отшили окончательно и бесповоротно. «Чтоб ноги твоей тут не было!» Что-то в этом роде, а? А еще мы отлично видели – да и ты тоже наверняка, – как ее привез дяденька на большой красивой машине. Дяденька, подсказывает мне знание жизни, прочно и надолго занял твое место… И что, в этих исторических условиях твоя стойкость Дашеньку умилит и восхитит? И она к тебе возвернется, как в мексиканском сериале? Ну ты же сам понимаешь, что это вздор жуткий… Даша – полная и законченная стерва, ты еще не понял? И в тюрьму она тебе паршивого пирожка с кошатиной не принесет. Наоборот, будет только рада, что все так удачно сложилось: ты будешь на нарах чалиться, а она – беззаботно кружиться в вихре удовольствий со своим богатеньким Буратиной. И некому будет возле подъезда торчать, разборки устраивать… Так что совершенно не тот случай, чтоб играть в благородство – в первую очередь оттого, что не стоит она того. Ты к ней со всей душой, ты ее произвел в Прекрасные Дамы – а она тебя всего-навсего использовала, как тот аптечный предмет…
88 
