очень нудно 
166 
— Жалко, — вздохнула Рыска.
Жар поглядел вниз с холма, представил, что чувствовали защитники замка, видя неспешно стекающееся к нему вражеское войско, содрогнулся и отпрянул. Над полуразрушенной башней писклявыми стрелами летали стрижи, солнце обливало камни кипящей смолой закатных лучей, ветер отголосками криков бродил по лабиринту лестниц. Один раз словно бы даже стон послышался, но быстро перешел в издевательский посвист.
— Жалко, — согласился саврянин. — Но, может, оно и к лучшему. Нет замка — не за что и воевать.
— Так ведь и людей тоже нет!
— Значит, и некому. Еще лучше. Сколько их ни дели — на две страны, четыре, двадцать, — все равно найдут за что сцепиться. Одна веска на другую и то с вилами за задавленную телегой курицу пойдет.
Но Жар все не унимался:
— Слышь, Альк. — Вор сблизился с белокосым и заговорщически ткнул его локтем. — А у вас в замке право первой брачной ночи было?
— Ну было, — нехотя подтвердил тот.
— И как?!
— Да никак. От тех, кто не против, потом не отвяжешься — маячат весь день в замке, вместо того чтобы работать. А кто против, никакого удовольствия.
— То бишь тяжелая, нудная обязанность? — фыркнул Жар.
— Ну не то чтобы тяжелая и нудная, — признал Альк. — Попадались вполне себе… затейливые. Но там о первой ночи разговор уже не шел. А однажды такая бабища заявилась, что нам с отцом до утра пришлось в башне отсиживаться…
— А кому-то, между прочим, с ней всю жизнь, — в шутку упрекнул вор недобросовестных господ, пренебрегающих священным долгом перед подданными.
— За приданое из десятка коров и не такое можно потерпеть. — Альк ехидно посмотрел на Рыску.
— Нельзя, — проворчала девушка себе под нос.
— Что-что?
— Нельзя! — погромче повторила Рыска. — Чего ты меня вечно этими коровами дразнишь? Думаешь, если я весчанка, то для меня скотина главное?! Я замуж по любви хочу выйти, а не по расчету!
— О-о-о, — в один голос протянули ее спутники. Особенно Жар, прекрасно помнивший ночной разговор на чердаке.
— Ну или хотя бы по приязни, — поправилась девушка.
— Долго искать будешь, — сочувственно заметил Альк.
— Почему? — озадачилась Рыска. — Что, я так много требую?
— Ты — нет, а вот от тебя — только в башню.
Мужчины (оба!) гнусно захихикали. Девушка насупилась и вздрагивающим от обиды голосом залепила:
— Да ты без своего замка никому не то что на первую, но и на десятую ночь не нужен! И вообще, может, ты в башне не потому прятался!
— А почему? — удивился Альк.
— Потому… — Рыска покраснела, но все-таки нашла в себе силы договорить: — Потому что все равно у тебя ничего не вышло бы!
— Ты это слышал? — Саврянин изумленно поглядел на вора. — Теперь я просто обязан доказать ей обратное, иначе мое достоинство непоправимо пострадает! Подержишь коров?
— А ты им размахивай поменьше, — огрызнулась выведенная из себя Рыска, — тогда никто и не прищемит! А корову тебе и я могу подержать. Даже отвернусь.
Теперь хихикал один Жар.
— Все, девка, доигралась. — Альк бросил поводья и с серьезным донельзя лицом пошел на Рыску. Вся удаль с нее тут же схлынула. Девушка с писком метнулась в сторону, с холма, не видя, что саврянин сделал всего пару шагов и остановился, самодовольно ухмыляясь.
— Если берешься на кого-то тявкать, то будь готов, что и кусаться придется, — нравоучительно сообщил он Жару.
— Таки уела она тебя, — фыркнул тот.
— Уела — это если б я от нее удирал.
Рыска наконец остановилась, обернулась и поняла, что ее обдурили, — а теперь еще и вверх по крутизне карабкаться! Ну Альк!!
— Вот посильнее разозлится — и удерешь, — посулил Жар. — Видел бы ты, как она в детстве на одного мальчишку бросилась, меня защищая! Именно что покусала.
— И что? Он сбесился и начал творить добрые дела? — скептически спросил саврянин.
— По крайней мере, больше к нам не приставал. — Вор посмотрел на поднимающуюся, сердитую и запыхавшуюся подружку и вспомнил, как они лезли ночью по оврагу, спасая такку. Жалко, что путь на хутор Жару заказан. Интересно б было глянуть, кто и что там изменилось.
* * *
С обеда у Фесси начало прихватывать живот. Несильно, но часто, противно потягивая на низ. Особенно тяжело было почему-то сидеть.
Муха заметила, как она мается, и досадливо (опять самой ужин готовить придется!) велела:
166 
