очень нудно 
57 
— Неужели сообщников найти не попытался? — раздумчиво поинтересовался Фельдмаршал.
— Наверняка не пытался, — сказал Кот Ученый крайне уверенно. — Не забывай, какие времена стояли. Идейные советские люди тут же с визгом сдали бы добытый клад на построение светлого будущего — а безыдейные, едва вызнав, в чем фишка, замочили бы товарища Вальде в целях сокращения пайщиков-концессионеров. Не мог он этого не понимать — жизнь прожил бурную и интересную, включая семнадцать лет лагерей…
— Но ты точно не ошибся? — спросил Смолин.
— А что, у нас дно Шантары прямо-таки усыпано «Остинами»? — хмыкнул Кот Ученый. — За все время существования Шантарска «Остин» тут имелся один-единственный. Я над ним прошел метрах в пяти. На дне, на боку лежит именно «Остин», и дверца распахнута… Вот оно, дерево, и вот он, мужик в пиджаке… — он показал на берег. — Я имею в виду вот он, ориентир — прямо напротив во-он той светло-желтой девятиэтажки на левом берегу. Давай на мелководье, здесь у нас веревки не хватит…
Сидевший на руле Шварц кивнул и медленно повел моторку к берегу. Глядя через борт в темную, практически непрозрачную воду Шантары, Кот Ученый командовал:
— Еще немного… Ага! Глуши мотор, кидай якорь.
Заглушив мотор, Шварц без малейшей натуги поднял над бортом тяжеленный бронзовый якорь — самый настоящий, из смолинского магазина взятый, с какого-то маломерного суденышка сороковых годов. Все инстинктивно отшатнулись, хотя поголовно сидели в одних трусах: якорь звучно плюхнулся в воду, взметнув нехилый фонтан брызг, клубок белой нейлоновой веревки принялся ожесточенно разматываться, подпрыгивая. Вскоре он унялся и замер, кольца веревки всплыли на поверхности воды, и Шварц порядка ради их втянул в лодку, смотал.
Лодка стояла на якоре метрах в десяти от берега, течение тут почти не чувствовалось — его глушил широкий мыс, далеко вдававшийся в Шантару в полукилометре отсюда. День выдался прекрасный, на небе ни облачка, и берег был безлюдным — в этих местах отроду не устраивали пикников, хватало других, гораздо более живописных. Голый каменистый берег, поросший жесткой травой и продуваемый всеми ветрами, голая равнина, примерно в полукилометре упиравшаяся в крутые, поросшие пихтой сопки. Если ехать из Шантарска — примерно в двух с половиной километрах дальше того исторического обрыва, где до сих пор возвышается каменюка — памятник Кутеванову.
— Интересно, он знал, что здесь глубоко, или чисто по наитию…
— Кто ж его теперь знает, — поморщился Кот Ученый. — Но если в запасе было какое-то время, мог изучить и лоцию Шантары. Судя по всему, что мы о нем знаем, обстоятельный был товарищ, с кондачка не решал, должен был планировать и продумывать… Ну что, начали?
Он поднял баллоны и привычно, ловко закинул их себе за спину, принялся застегивать ремни. Покосился прямо-таки с отеческой заботой:
— Вася, может посидишь тут?
— А вот те хрен, — сказал Смолин, ощущая тот самый азарт. — Я своими глазами должен увидеть и своими руками потрогать… Как-никак аж восемь раз с этой хреновиной погружался. Под твоим же чутким присмотром.
— Ладно, — махнул рукой Кот Ученый. Сказал серьезно, без тени улыбки. — Максимум осторожности, Вася. Как в эстонском анекдоте — тихонечко плывешь, плавненько шевелишься… Мы подстраховываем…
— Да справлюсь, — проворчал Смолин, далеко не с такой сноровкой, как двое его спутников, возившийся с ремнями.
Фельдмаршал, демонстративно полуотвернувшийся от воды, оставался в лодке. Вовсе не в целях охраны и подстраховки. У каждого бывают свои бзики — касаемо Фельдмаршала, он, человек сугубо сухопутный, воды не то чтобы боялся, а просто не любил в больших количествах, типа озер, рек и морей. А потом в жизни не купался, не говоря уж о том, чтобы напяливать акваланг и лезть под воду — даже в случае, когда речь шла о…
Первым в воду ушел Кот Ученый — красиво, без всплеска — Ихтиандр сибирский, мать его! — сразу исчез из виду. Проверив маску, крепко стиснув челюстями загубник, Смолин отправился вторым, далеко не так гламурно: попросту перевалился через борт моторки, удерживаясь за него одной рукой, через секунду разжал пальцы и пошел вниз. Тут же, не далее чем в полутора метрах от него обнаружился Шварц, ничуть не уступавший в технике Коту Ученому.
Смолин чуть побултыхался, осваиваясь — под присмотром русала Шварца, кружившего рядом, словно нянька вокруг младенца. Под водой было не так уж и темно, но все же вокруг сомкнулся не особенно приятный для Смолина зеленоватый полумрак, исполненный зыбкости. Правда, очень нравилась та легкость, которую тело обрело под водой. Он парил на одной и той же глубине, не поднимаясь и не погружаясь.
57 
