124 
Жрец племени Марсагета благоговейно протянул юношам священный бронзовый нож; сначала.
Спарток, а затем Абарис сделали глубокие надрезы выше кисти правой руки, и их кровь пролилась в чашу, смешалась с вином; жрец в это время, склонив голову, молился. Затем дал знак, и два воина внесли оружие братающихся: мечи, дротики, стрелы и секиры. Юноши приняли их и опустили в чашу. Соединив в местах надрезов руки, Абарис и Спарток произнесли слова священной клятвы, а затем подняли чашу, отпили из нее несколько глотков и передали Марсагету. Тот тоже отхлебнул немного и вручил чашу Радамасевсу – его поддерживали под руки военачальники сколотов, – чаша пошла по кругу.
Когда последний из присутствующих воинов выпил священный напиток, и чаша показала дно, громкие торжествующие крики раздались среди знати, окружившей юношей – теперь они побратимы! Все принялись обнимать друг друга, поздравлять – свершилось великое таинство древнего обряда. После жертвоприношения богам – для этого привели двух упитанных бычков – уселись пиршествовать. Сытный обед и вино получили воины, а также остальные жители Атейополиса, что доставило им немалую радость: многие из них уже давно забыли вкус мяса и аромат приправленной сильфием горячей похлебки.
Всю вторую половину дня в лагере сармат горели погребальные костры. Вонючий дым, придавленный к земле сырым ветром, доползал до валов Старого Города, где стояли угрюмые воины сколотов, изредка разражавшиеся проклятиями в адрес завоевателей: их товарищи так и остались лежать в степи поживой для воронья, и теперь души воинов не могли вкусить радости встречи с предками в загробном царстве, слонялись опозоренные и неприкаянные в земном эфире, а это грозило новыми бедами оставшимся в живых.
Перед вечером дозоры у главных ворот Атейополиса подняли тревогу; Марсагет в сопровождении военачальников поспешил на валы.
От лагеря Дамаса по направлению к главным воротам медленным шагом двигалась небольшая группа воинов. Холеные, рослые жеребцы в богатой сбруе, сверкающее украшениями воинское облачение, дорогие эллинские шлемы на головах – все указывало на знатность и богатство всадников.
Впереди ехали двое: закованный в железо военачальник в коротком синем плаще с меховой оторочкой по низу и на горловине и худощавый юноша-оруженосец с длинным копьем в руках. Привязанные к наконечнику копья длинные разноцветные ленты, в основном белые и красные, струились на ветру.
Настороженно и зло смотрели сколоты на сармат; когда они приблизились настолько, что стали отчетливо видны их лица, лучники на валах зашевелились, потянулись в колчаны за стрелками.
– Отставить! – прикрикнул Марсагет, многозначительно переглянувшись со своими приближенными. – Это парламентеры.
Сарматы заметили угрожающие приготовления воинов на валах, но даже не попробовали предупредить криком о своих намерениях. Их невозмутимость и бесстрашие поневоле вызывали уважение – кто-кто, а они хорошо знали меткость лучников сколотов; на таком расстоянии их уже не спасли бы ни панцири, ни щиты. Только их предводитель презрительно ухмыльнулся в длинные усы – это был Карзоазос – и, немного помедлив, вскинул вверх правую руку раскрытой ладонью в сторону защитников Старого Города.
Вскоре парламентарии сармат были у ворот. Карзоазос, заметив внушительную фигуру.
Марсагета, приветствовал его:
– Великому вождю сколотов от Карзоазоса поклон!
– Привет тебе, Карзоазос, – сдержанно ответил Марсагет. – С чем пожаловал?
– Негоже нам свои слова ветру поверять. Прикажи открыть ворота, вождь.
– Для друзей, Карзоазос, ворота Старого Города всегда открыты. Ты в этом в свое время убедился. Но врагам сколоты по доброй воле ворота не открывают. Говори, чего ты хочешь? Я еще не так стар, чтобы твои слова пролетели мимо моих ушей.
– Ты не почитаешь законы предков, Марсагет. Враги мы только на поле брани. Здесь я твой гость.
– Хозяин имеет право принимать гостей, где ему заблагорассудится. Ты стоишь на моей земле и тебе должно быть этого достаточно. Если ты находишь в этом обиду, пусть нас рассудят боги.
– Ладно, – Карзоазос подъехал поближе. – Может, ты и прав. У меня к тебе предложение от нашего вождя Дамаса.
– Слушаю.
– Великий вождь языгов Дамас предлагает следующее: так как ваше положение безнадежно, и мы все равно возьмем Старый Город, во избежание дальнейшего кровопролития ты со своими воинами должен покинуть Атейополис и уйти за Данаприс[107]. Возьмете с собой оружие и часть съестных припасов, а также семьи. Перед уходом можете похоронить павших воинов и справить похоронную тризну. Чтобы не было сомнений в наших намерениях, мы отведем войска в глубь степи на расстояние дневного перехода.
124 
